– Нам очень нужно с вами поговорить, – сказал Антон. – Он скосил глаза на свои свечки, и добавил: – Но сначала мы с ребятами поставим эти свечки. Только… как их ставить-то?

Батюшка шумно вздохнул – видимо, его очень огорчало, что двенадцатилетние подростки не знали даже таких простых вещей. Но он терпеливо произнес:

– Видите прямоугольный металлический столик с небольшим распятием и с множеством свечей? Это «канун». Там ставят свечи за упокой своих близких. Вы еще очень юны, так что ваши бабушки и дедушки, наверное, живы…

– У меня – оба уже умерли, – грустно ответил Тёма.

– А у меня умер дедушка, – добавил Антон.

– И у меня тоже, – сказал Родик. – А вот бабушка жива!

Отец Даниил понимающе кивнул.

– Что ж, каждого человека Бог призывает к Себе, когда наступает его срок. Возьмите свечи, слегка оплавьте их нижние концы над уже горящей свечей, и вставьте в свободные гнезда на «кануне». Перекреститесь, и вспомните добрым словом ваших усопших предков, попросите Бога помиловать их и простить их согрешения вольная и невольная, ибо нет человека, иже поживет на земле и не согрешит… А про своих прабабушек и прадедушек вы, наверное, ничего толком и не знаете?

Ребята смутились. Этого вопроса они ожидали, и боялись. Нет, конечно, кое-что они знали, но…

Батюшка с огорчением покачал головой.

– Вот по этой причине нас, русских людей, порой называют «Иванами, не помнящими родства», – печально промолвил он. – И действительно, многие из нас не помнят своего родства! Раньше в деревнях был обычай – увешивать стены в гостиных комнатах фотографиями предков и родственников. Может, это не очень красиво смотрелось для постороннего взгляда, но зато все детишки сызмальства знали своих предков и родственников, что называется, в лицо! Теперь этот обычай во многом утерян, а в старые фотоальбомы молодежь заглядывать не очень-то любит. А жаль! Но, приходя в церковь, все люди волей-неволей вспоминают тех, кто связан с ними узами родства. Помните об этом и вы, ребята! Ну, теперь за дело…

Ребята поставили свечки за своих умерших родственников, прошептали их имена, и еще раз устыдились тому, как же мало они знают об истории своего рода. И каждый из троицы друзей дал себе зарок обязательно поговорить об этом со своими родителями. Никто из ребят не захотел оставаться «Иванами, не помнящими родства»!

Куда веселее дело пошло у круглых золотистых подсвечников, что стояли возле стен, напротив икон. Ребята подходили к иконам Спасителя, Богородицы, Николая Чудотворца, ставили свечки за здравие своих родителей, близких родственников, друзей.

В это время в храм вошли две старушки. Они подошли к деревянному столику, что стоял возле «кануна», и положили на него какие-то свертки и пакеты. А потом отвели в сторону батюшку и стали о чем-то с ним вполголоса разговаривать.

Отец Даниил выслушал старушек, благословил их, а потом вернулся к ребятам.

– Ну что же, для начала хватит, – сказал он. – Ведь вы впервые пришли в наш храм спустя почти десять лет! Наверное, вы и не помните, как вас крестили здесь в купели?

– Я помню, – отозвался Антон. – Смутно…

Тёма спросил, глядя на свертки:

– А это что – подношения святым угодникам?

Батюшка улыбнулся.

– Нет, это «поминальный столик» для приношений прихожан, которые просят Церковь помолиться о своих близких, ушедших из этой жизни. Это их пожертвование на Церковь – на наш приход и тем, кому мы помогаем. Видите здесь растительное масло, мука, хлеб, пряники, печенье, конфеты, ну и все такое прочее. Из муки мы печем просфоры, а остальное в основном раздаем нуждающимся на помин души усопших.

Антон вспомнил, как они удивлялись обилию еды в лесной коммуне, и внезапно спросил:

– А Игорь Бекетов и его ребята… им тоже перепадают продукты с этого «поминального столика»?

Батюшка посмотрел на него с огромным удивлением.

– Ты знаешь Игоря? Но откуда?

Тёма решительно заявил:

– Собственно, о нем и его коммуне мы и пришли поговорить, батюшка. Нам просто некуда больше обращаться! То есть, я хотел сказать…

Смутившись, Тёма замолчал.

– Игорь Бекетов и его ребята из коммуны не приходят в церковь вот уже вторую неделю, – с тревогой произнес батюшка. – Я уже начал тревожиться, не случилось ли с ними чего-то нехорошего.

– Да, случилось, – кивнул Антон. – Мы должны вам все рассказать, отец Даниил!

Некоторое время спустя ребята вышли из храма и, не сговариваясь, направились на крутой берег Истры. Оттуда открывался такой чудесный вид, что просто дух захватывало! Но ребятам сейчас было не до любования окрестностями.

АРТ уселись на траве на самом краю обрыва и некоторое время молчали. Уж слишком сложные чувства их нынче обуревали! Столько всего произошло за последние часы…

Наконец Тема тихо произнес:

– Что скажете, парни? Будет толк от того, что мы поведали тайну коммуны отцу Даниилу, или нет?

– А ты-то сам что думаешь? – спросил Родик. – Что подсказывает твое знаменитое чутье сыщика?

Тёма покосился на молчаливого Антона.

– Даже не знаю… Конечно, батюшка – хороший человек. Наверняка он имеет большое влияние на людей. А тот же Олег Серебряков – его новый прихожанин! Но… но я очень сомневаюсь, что батюшка приедет, скажем, к местным властям и потребует: мол, оставьте лесную коммуну в покое! Ведь эта коммуна действительно незаконна, с какой стороны на это не посмотри. Сейчас ее прикрывает лесничество, причем с чисто корыстными целями. А как только оно умоет руки, то сразу же на коммуну навалятся все, кому не лень. Ведь ребята поселились в старом пионерском лагере без разрешения властей – а это чистой воды самозахват! Да и кто такое разрешение сможет дать? Ведь в бараках нет самых элементарных удобств. А что скажут пожарники? А электрики? А санэпидемстанция? А врачи? И так далее… Нет, закон не на стороне Игоря и его ребят, это факт. А разве батюшка может пойти против закона?

– Верно, – вздохнул Родик. Но хорошо, что мы все рассказали батюшке. Лично у меня на душе стало спокойнее! Наверняка отец Даниил что-то сделает, чем-то поможет. Но не зря говорится: «на Бога надейся, а сам не плошай!» Тошка, чего молчишь? Пора выкладывать твою вторую замечательную идею!

Антон не протестовал.

– Хорошо. Но учтите, парни – она совершенно фантастическая! Ну, вроде родькиного «клада камергера Бекетова», которого, наверное, и в природе-то не существует.

– Ближе к делу, Румата, – усмехнулся Тёма – большой поклонник творчества братьев Стругацких. Он часто называл Антона вторым именем его тезки – главного героя фантастического романа «Трудно быть богом».

– Ну, как хотите… Пошли!