Для изготовления листовок подпольщики использовали фабричный гектограф. Листовки оставляли ночью возле деревенского колодца. Оттуда их забирали женщины, приходящие с коромыслами, и разносили по домам. Инесса организовала три просветительских кружка в Пушкино и еще два в соседних деревнях, где преподавала в доступной форме основы марксизма. У нее занимались 55 человек.

10 марта на заседании Совета железнодорожников, где планировалась очередная забастовка, был арестован Иван Николаев. В квартире на Новобасманной улице, где его навещали Инесса и Володя, произвели обыск. Повар рассказал полиции, что в квартире часто останавливаются на ночлег господа — мужчина и женщина, которая и наняла его на работу. По описанию пары сыщики поняли, что речь идет о Владимире и Инессе Арманд. Во время обыска полиция обнаружила десять килограммов марксистской литературы, спрятанной в гардеробе, разные брошюры и газеты. Несмотря на объявленную в Высочайшем манифесте свободу слова, полиция взяла этот факт на заметку.

Хотя формально Инесса еще не состояла ни в какой партии, ее назначили ответственной за социал-демократическую пропаганду в районе Лефортово.

О том времени оставила записки большевичка Елена Власова.

«Мы устраивали встречи в Анненковском лесу и Измайловском парке. Вечерами под видом прогулок обсуждали все проблемы на берегах Яузы. Там мне обычно удавалось пообщаться с Инессой. Рабочие нашего района были с кондитерских фабрик, хлебопекарен, предприятий текстильной промышленности. Многие были безграмотны, жили в ужасающей нищете. Инессе очень быстро удалось преодолеть изначальное недоверие рабочих и пробудить у них интерес. Она объясняла им разницу между большевиками и меньшевиками, растолковывала это даже самым несведущим»24.

Как ей удавалось находить общий язык с рабочими? Когда даже своим детям-подросткам она писала такие письма, которые сегодня может одолеть не всякий взрослый. Сама ее внешность должна была настораживать рабочих. Хорошо одетая барыня в шляпе, в изящной обуви, с манерами светской дамы. А вот получалось у нее объяснять людям основы марксизма. Она так упрощала теорию, что ее понимали даже самые необразованные люди. Постепенно Инесса пришла к выводу, что ей самой следует приобрести новые знания.

Осенью 1906 г. Инесса поступила в Московский университет. Выбрала для себя юридический факультет, несмотря на то что женщинам практиковать не разрешалось. Но ей нужно было знание законов. Филеры не отставали от их семьи.

Учеба ее увлекала. Но не отвлекала от прежних занятий. Она продолжала бывать на нелегальных собраниях в рабочих кружках в Москве и в Пушкино. Несколько Инесса замечала следившего за ней филера.

За Володей тоже велась слежка. В отчетах филеры писали, что Ипатьевский (под таким именем он был известен в охранке по географическому принципу: дом Армандов с конторой находился как раз на углу Старой площади и Ипатьевского переулка) сильно кашляет и оставляет следы крови на носовых платках.

В конце февраля 1907 г. он вынужден снова уехать в Ниццу. Инесса остается в Москве одна. Дети живут в Пушкино. Инесса поселяется в одной из квартир свекра на Арбате. Ей тоскливо жить там в полном одиночестве. В квартире всегда есть кто-нибудь из нелегалов, которым она предоставляет убежище. Когда в середине апреля полиция нагрянула с обыском, в доме как раз находились несколько человек.

Эти люди полицию не заинтересовали. Ничего подозрительного при обыске не нашли. Но Инессу все же арестовали. Из-за того злополучного браунинга она числилась в черных списках как эсер. Отпустили ее через неделю.

Инесса — Владимиру. 11 мая 1907 г. Отправлено из Москвы в Ниццу:

«Спасибо за твои письма. Не беспокойся обо мне больше. Я уже некоторое время на свободе. Радуюсь при мысли, что скоро ты вернешься к нам. Не понимаю, почему мои письма из тюрьмы так долго добирались до тебя.

Я много работаю. Иногда просто ног под собой не чувствую. Целую тебя. Твоя Инесса».

Через несколько дней — снова арест. На нелегальном собрании под видом вечеринки. Инессу доставили на Арбат в главное управление полиции для допроса. Она отказалась отвечать на вопросы и сделала заявление о том, что не принимала участия ни в каком собрании. Объяснила, что встретила подругу в Екатерининском парке и решила пройтись вместе с ней. И таким образом случайно проходила мимо дома, где находился профсоюз сталеваров. Она и знать не знала, что он там расположен.

Инессу задержали на 10 дней и заставили заплатить довольно крупный штраф в 300 рублей (месячное жалованье депутата Думы в 1906 г.).

Такие частые обыски и аресты вынудили Инессу переехать из центра Москвы в Железнодорожный район, где она поселилась вместе с большевичкой Еленой Власовой.

Летом следующего года ее снова арестовали — на нелегальном собрании, проводившемся в помещении конторы по трудоустройству. Инесса заявила, что зашла сюда нанять кухарку. Но ей не поверили. В полиции на нее уже было солидное досье. Полицейское описание ее внешности следующее: «Серые глаза, светло-коричневые волосы, изящный нос».

Московский градоначальник Анатолий Анатольевич Рейнбот, генерал-майор свиты, который вскоре описываемых событий был снят с должности за казнокрадство, рассмотрел свидетельства против Инессы и вынес решение: «Елизавета Федоровна Арманд, это ее подлинное имя, жена потомственного почетного гражданина, представляет собой угрозу общественному порядку и заслуживает тюремного заключения до окончательного выяснения обстоятельств ее дела».

Арестованную поместили в Лефортовский арестный дом, откуда она написала Владимиру: «Я живу не так уж плохо. Говорят, что осенью и зимой камеры очень сырые, но сейчас мы сидим с открытыми окнами, нас хорошо кормят. Мы по очереди готовим и убираемся в туалетах. На днях была моя очередь готовить, и я очень волновалась за свой суп, но он получился хорошим, хотя овощи были полусырыми».

Инесса в письмах домой подробно перечисляет все свои занятия в заключении.

С утра до двух часов ей удается читать, около трех—обед, затем она дает от нечего делать уроки французского сокамерницам. После этого полтора часа прогулки по тюремному двору и опять занятия французским. На уроках она говорит с ученицами не только о правилах грамматики, но и о правилах конспирации. И так проходят дни. Надопросах Инесса твердит, что ни в чем не виновата и ее арестовали ни за что ни про что. Она пишет начальнику тюрьмы жалобу: «Я нахожусь в заключении уже три