– Всё, на сегодня уже хватит, – сказал Матвей, вставая из-за стола. – Завтра ещё расскажу. Спасибо за вкусный ужин.

– Мама, ну скажите ему, – просили девочки, – пусть побудет ещё немного.

Матвей уже шёл к выходу. Лиза позвала его:

– Матвей, постой.

Он обернулся. Она ещё секунду помедлила, но потом решилась:

– Останься.

Девочки закричали от радости:

– Ура!!!

– А вы марш бегом спать, – повернулась Лиза к дочерям. – Быстро умываться и – в постели. Веселье уже будет завтра. А на сегодня хватит.

– Лиза… – начал Матвей.

– Помоги мне перенести Верочку в кровать, – перебила она его.

Девочки улеглись. Лиза задёрнула штору перед их кроватью, и стала собирать со стола посуду и переносить её в кухню, чтобы помыть. Матвей перешёл в кухню вместе с ней.

– Лиза, – снова начал он, нарушив тишину, – ты пойми, я…

Лиза опять его перебила:

– Я всё понимаю, – она повернулась к Матвею, – ты не можешь вечно кормить чужих детей просто так.

– Лиза, ты всё неправильно поняла.

– Молчи, дай договорить, – сказала она. – Ты спас мою семью, накормил моих детей. Я понимаю, ты это делал не за «спасибо». Поэтому я и говорю тебе: оставайся со мной.

– Лиза, ты меня совсем неправильно поняла. Я и правда делал всё это не спроста. А потому что ты дорога мне. Я люблю тебя и всегда любил. Даже в разлуке с тобой, когда мы не виделись несколько лет. Я избегал встреч с тобой, потому что зарёкся забыть тебя и перестать любить. Но легче заставить сердце перестать биться, чем заставить его не любить. Мне было тяжело особенно в те годы. Я хотел возненавидеть тебя за те страдания, которые ты мне причиняла. Возненавидеть тебя так же сильно, как ты ненавидела меня. Но от этого становилось только хуже. Потому что я знал, что ты продолжаешь презирать меня, в то время как я не мог победить свою любовь. Я готов идти пешком на другой край Земли, если бы только ты позвала. Я готов на всё ради тебя, и ничего не требую взамен. Просто разреши мне заботиться о тебе и твоей семье.

Лиза оставила посуду в тазу и повернулась к Матвею. Всё это время она молча слушала, продолжая полоскаться в воде. Сейчас она обтёрла руки, сняла фартук и подошла к Матвею вплотную. С минуту смотрела ему прямо в глаза, затем взяла обеими руками его лицо и притянула к своим губам. Лиза ощутила дрожь, прокатившуюся по телу Матвея. Но он ещё держал себя в руках. Он сказал хриплым голосом:

– Я не хочу, чтобы ты была со мной из чувства долга или только из благодарности. Ты мне ничего не должна.

– Молчи, и пойдём, – сказала Лиза, взяла его за руку и увела к своей постели.

Дети уже давно спали.

Лиза, стоя возле кровати, сняла блузку, затем расстегнула застёжку на юбке, и та скользнула на пол. Лиза осталась в одной рубашке.

– Иди ко мне, – сказала она шёпотом.

Матвей больше не мог сдерживать себя. Он рванулся к полуобнажённой Лизе, крепко обнял и прильнул к ней всем своим разгорячённым телом. Он целовал её губы, шею, грудь, не веря своему счастью и боясь, что всё это происходит с ним не наяву. Он боялся, что сейчас откроет глаза и проснётся. Неужели это происходит с ним на самом деле?! Он, наконец, обладает женщиной, которую так жаждал целых пятнадцать лет.

А Лиза, отдаваясь и подчиняясь ненавистному ей мужчине, погубившему её лучшую подругу и мужа, испытывала совсем иные чувства. Она не хотела этого, она никогда не переступила бы через себя, если бы её не вынудили такие страшные обстоятельства. Лиза никогда не перестанет ненавидеть Матвея, она это знала, но жизнь складывалась так, что тот, кто погубил её мужа и оставил детей без отца, именно он сейчас спасает их от неминуемой гибели. Лиза покорялась судьбе, не в силах больше с ней бороться.

2.

Как-то к Лизе в гости зашла мать. Девочки были в школе, Матвей на работе. Лиза была вдвоём с Верочкой. Вера сидела за столом возле окна, что-то рисовала в Шурином альбоме, а Лиза стирала бельё в кухне. Она была очень рада видеть мать. Усадила её за стол, подала хлеб, заварила чай.

– У тебя даже чай есть? – удивилась Поля.

Лиза уловила в интонации матери упрёк. Она спокойно ответила:

– Да, девочки его очень любят.

– И откуда это он у тебя, интересно?

Лиза села рядом с матерью и налила себе немного чаю.

– Это Матвей принёс, – сказала она. – Да вы пейте. Вкусно ведь, правда?

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – Поля сощурила глаза. – Люди всё видят, им глаза не замажешь. Говорят, Матвей от тебя по утрам выходит.

– Да, это так, – сказала Лиза, как и прежде, спокойно. – А им какое дело? Больше глядеть не на кого? Своих забот мало, что ли?

– Да ты не горячись. Просто, получается, ты приняла у себя врага. Ты же помнишь, что по Осиновке говорили? Что это Матвей твоего Гришку угробил. Да ты и сама так думала. Или уже простила?

– Нет, не простила, – ответила Лиза, посерьёзнев. – Такое нельзя простить. И я бы никогда… если бы…

Она запнулась.

– Моя Верочка чуть не умерла, – продолжала она после паузы. – Она из-за голода до сих пор ещё не ходит. И остальные были ненамного лучше. А он накормил их. Понимаете? Они больше не плачут, у них не болят пустые животы. Они снова улыбаются. Я не видела их довольных улыбок целую вечность. Я истосковалась по их радостным личикам. И раз уж нам не суждено было умереть от голода, то какая мне разница, кто дал хлеб моим детям. А ещё, мне каждую ночь продолжают сниться кошмары, что у нас опять нечего есть, что девочки голодные. И мне очень страшно. А когда просыпаюсь, понимаю, что это был только сон, страшный сон. И вспоминаю, что у нас есть еда, что мы уже не голодаем, что мои девочки не умирают. И это всё благодаря Матвею. Да, моя ненависть не остыла, но я благодарна ему за то, что он спас моих детей. И он кормит мою семью. Он! Понимаете? Он, а не кто-то другой, не те, кто болтают своими языками. И мне всё равно, что они об этом думают и говорят. Пока Матвей будет заботиться о моей семье, я буду с ним. Если бы речь шла только обо мне, то я бы лучше умерла, чем… Но он спас