– Насильно?

– Может быть… А вы думаете, что женщинам не нравится насилие? – Она покраснела, вспомнив, как час тому назад они с Сергеем разыграли сцену насилия со всеми вытекающими оттуда последствиями… Орлов пытался показать Эмме, каким он может быть грубым и насколько мужчина может стать неуправляемым и совершенно непредсказуемым, когда он охвачен желанием.

– Я как-то не задумывался над этим…

– Вы ни разу в своей жизни никого не изнасиловали? – протянула Эмма разочарованным тоном, не переставая между тем управляться с тонкими теплыми блинчиками.

– Не помню… Кажется, по большей части все происходило наоборот… Это женщины насиловали меня. Но здесь ты права: мне было приятно… Эмма, оставайся здесь… Живите здесь с Сергеем… Если и вы бросите меня, я этого не вынесу… Я знаю, что сегодня вечером у меня будет полон дом гостей… Я всю ночь обзванивал всех подряд и приглашал… Но ведь они придут, а меня-то уже нет… – Он сел за стол и принялся один за другим уплетать блинчики. – Анна пришла ко мне утром… Сказала, что по объявлению… Я не могу без нее…

Все, что он говорил, походило на бред.

Он своей непосредственностью напоминал раненое животное. Эмма не выдержала и, подойдя к нему, обняла за голову и прижала к своей груди.

– Представьте, что это не я, а Анна… – прошептала она, чувствуя, что Ядов, этот огромный и сильный мужчина… плачет.

– Знаешь… – Он встал, развел в стороны руки и потянулся, разминая затекшие мышцы. – Похоже, я уже позавтракал… Ты извини, но мне надо работать… Сегодня вечером ко мне придут гости, и мне надо подготовиться… Сделать заказы в ресторане, пригласить официанта…

– У вас сегодня что, день рождения?

– Нет, просто меня черти мордуют… Хочется напиться, поплакать, попеть…

– А я думала, что вы будете разыскивать Анну…

– Что толку? Да к тому же ее и искать-то не надо – я ведь знаю, где она живет. Но когда я к ней приду, то что скажу ей? Возвращайся? Я уже слышу ее ответ: «Вам что, некому приготовить овсянку? Постирать рубашки?» Она сделает вид, что ничего не понимает…

– Вы с ней столько лет вместе и до сих пор обращаетесь друг к другу на «вы»?

– Нет, я ее с первого дня звал на «ты», а она меня исключительно на «вы»… Вот такая непостижимая женщина. Корректная до тошноты, педантичная, аккуратистка, аскетка, я ее никогда не понимал…

– Вы сами во всем виноваты. Вы ведь любите ее?

– Я? Люблю Анну? Я никого не люблю… Значит так, еще раз спасибо за завтрак, я пошел звонить… – И он, бормоча что-то себе под нос, покинул кухню.

Эмма заглянула в спальню, где Орлов, полулежа в постели, рисовал эскизы к заказу. На одеяле было разбросано уже несколько больших листов… Эмма присела на постель и принялась рассматривать рисунки. Сергей в это время что-то усиленно штриховал.

– Ну что, как там старина Ядов? – спросил он, не поднимая глаз от рисунка. – Пришел в себя или пьет?

– Он хочет пригласить на вечер друзей и напиться… А сейчас пошел звонить в ресторан, чтобы заказать закуски и нанять официанта.

Сергей отложил карандаш и с недоверием посмотрел на Эмму.

– Звонить в ресторан? Ты шутишь?

– Нет…

– Прямо и не знаю, что с ним делать… не хватало только, чтобы он запил…

– А что, за ним такое водится?

– Кажется, нет… Я слышал, что он запивал только один раз, когда умер его ребенок… У него в далекой молодости была связь с одной замужней женщиной, которая родила от него ребенка… Кажется, мальчика… Но Ядов узнал об этом уже после смерти ребенка… Он хотел, чтобы эта женщина бросила своего мужа и вышла за него замуж, но она по каким-то причинам этого не сделала… Ты только не вздумай говорить с ним на эту тему…

– Мог бы и не предупреждать. Я его и без того побаиваюсь… Скажи, Сережа, а о чем вы так долго разговаривали с Катей в кабинете? Что она такого интересного тебе заказала? Ты все молчишь и молчишь… Я вижу, ты рисуешь, но что именно, так и не поняла… Яйцо не яйцо, какой-то овал… Может быть, брошь? Если не хочешь, можешь, конечно, не говорить…

– Вообще-то она заказала мне очень странный кулон… Да, ты права, он должен напоминать своим внешним видом перепелиное яйцо. Этот кулон ей приснился во сне… Она специально поехала в Ригу, нашла мастеров, работающих с янтарем, и скупила у них весь крапчатый янтарь… Она хочет, чтобы я сделал золотое яйцо с секретом, которое, в свою очередь, будет помещено в яйцо из крапчатого янтаря…

– А что будет внутри золотого яйца?

– Еще одно яйцо, платиновое. Набитое бриллиантами. Это будет подарок, как я понимаю…

– А кому?

– А вот этого я как раз и не знаю…

– Как интересно! Да она оригиналка, эта Катя! А кто ее муж, не знаешь?

– Нет, но догадываюсь…

– И кто же?

– Никто… Давай не будем об этом, я тебе и так уже много рассказал…

– Но послушай, ведь перепелиные яйца очень маленькие… Почему бы не сделать из них ожерелье? Ведь твоя Катя собирается таким образом вывести за границу золото, платину и бриллианты… Зачем вам останавливаться на кулоне, когда можно сделать десятка три таких перепелиных яиц, посадить их на леску или крепкую шелковую нить и сделать из них ожерелье или бусы, в зависимости от количества этих драгоценных яиц.

Сергей покачал головой: он был просто потрясен ее проницательностью.

– Но откуда ты все это взяла? Тебе рассказал об этом Ядов?

– Да никто мне ничего не рассказывал. Просто такие люди, как Катя, спят и видят, как бы им поскорее смыться отсюда, прихватив деньги и золото… Это же ясно, об этом каждый день пишут в газетах. И если ее муж, находясь у власти, вдруг почувствовал, что под ним закачалось кресло, навряд ли его жена будет заказывать провинциальному ювелиру просто украшение… Да, это тоже получится своего рода украшение, но только ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ, которое и украсит в дальнейшем их жизни где-нибудь на юге Франции или Швейцарии… Это не то колье, о котором ты мне рассказывал еще в Луговом, когда мы ехали в электричке… Ты, кстати, воспользовался моим эскизом или же ты восхищался им просто из вежливости?

И оба подумали об одном и том же: что, кроме этой праздничной московской жизни, которой они сейчас жили, существовала оставленная ими на время совершенно другая жизнь, заполненная заботами и тревогами, работой и неотложными делами, связанными с их будущим…

– Я знаю, почему ты так смотришь на меня, – сказала Эмма, чувствуя, что у нее начинается нервный озноб. – Ты хочешь сказать, что нам пора возвращаться домой и решать наши проблемы… Мне – разбираться с Перовым, а тебе – с Лорой… Я готова. Те три дня, что я провела здесь с тобой, я не забуду никогда… Но ты прав, мы действительно расслабились и немного забылись…

– Эмма, ты что, читаешь мои мысли?