– Не хотите признаваться? Ну и ладно, – пожала она плечами.

Игорь ничего не ответил, только достал платок и утер взмокший лоб. Хоть и сентябрь, а жара. Солнце он не любил, от него по всему телу высыпали веснушки, и обгорал он моментально.

Юля покосилась на него – совсем взмок бедолага, да и ей тоже непривычна такая температура. Полуденное солнце раскалило асфальт, и волны горячего воздуха поднимались кверху, заползали под платье, стекая по внутренней стороне бедер тонкими струйками пота.

– Давайте зайдем в кафе, передохнем. Я очень хочу попробовать какую-нибудь местную плюшку. Вы знаете, везде по-разному готовят выпечку.

– Вы не только в акциях разбираетесь, но и пироги печете? – съязвил Вележев.

Юля кивнула, с любопытством оглядывая небольшое помещение таверны, куда они зашли, спасаясь от полуденного зноя. К ним подошел немолодой грек в белом фартуке, поздоровался.

– Руссия? – широко улыбнулся он.

Юля улыбнулась в ответ. Она уже не удивлялась, как поначалу, откуда все они, и турки, и греки, безошибочно определяют национальную принадлежность. Один грек на Санторине, у которого она покупала знаменитое местное вино из сушеного винограда, объяснил: «Очень красивая женщина. Очень. Только русские такие красивые», – и поцеловал кончики своих пальцев. Ну, может, и так. Она, конечно, красавица, она и не отрицает, а вот как они мужчин определяют, тоже по «неземной» красоте?

Разговор шел на английском. Юля и грек что-то бурно обсуждали. Язык Игорь знал, но так бегло говорить не мог, да и на слух плохо воспринимал.

– У них есть замечательный пирог с рыбой. Его жена сама печет. Я хочу попробовать. Вы какой кофе будете? – Глаза ее возбужденно блестели в полумраке, и она быстро, не дожидаясь ответа, сделала заказ.

Игорь глядел во все глаза – он не привык к такой излишней инициативе. Она хочет свою самостоятельность показать? Ему стало смешно.

Принесли огромный пирог на круглом керамическом блюде и две чашечки кофе. От пирога исходил дразнящий запах сдобы. Игорь сглотнул слюну. А официант меж тем уже разрезал огромным ножом хрустящую корочку и оттуда из нутра повалил густой пар. Сидящая напротив Юля застонала в предвкушении и захлопала руками. Пожилой грек довольно улыбнулся в свои черно-серебристые усы и что-то пробормотал себе под нос. Игорь и опомниться не успел, как умял целый кусок.

Юля отколупывала от пирога маленькие кусочки и искоса поглядывала на Вележева. Лучшего момента для разговора и не найти. Она почти открыла рот, но язык ее странным образом прилип к небу, ладони вспотели, между лопатками заструился ручеек холодного пота. Трусиха! Она тихонько перевела дух, чтобы Вележев ничего не заметил. Но тот поглощал пирог с катастрофической скоростью и уже приканчивал третий кусок. А пирога осталось еще много. Вележев с таким сожалением смотрел на остатки, что Юля невольно рассмеялась:

– Возьмем с собой, – и объяснила официанту, чтобы завернул пирог. – Уф! Как я объелась! – Откинувшись на спинку стула, Юля похлопала себя рукой по животу.

Игорь усмехнулся. Представил Лелика в такой ситуации – она бы вилкой ковырнула, нос сморщила и попросила салат из руколы с оливковым маслом, сбрызнутый лимонным соком. А эта, вон, съела с явным аппетитом. Да это же все игра, осенило его внезапно. Ну, конечно, как он сразу не догадался! «Посмотри, какая я самостоятельная и независимая». Жена его постоянно гламурные журналы читала, ну и он изредка заглядывал, просто чтобы быть в курсе, чем сейчас бомонд дышит. Он, конечно, смеялся, читая статьи о различных женских хитростях по разводу мужчин на деньги, или вот ему недавно попалось: «Как заставить его сделать предложение». Даже курсы есть, где этих дурех обучают всяким таким премудростям. Чушь, конечно, но дурехи верят. И эта тоже наверняка теорию практикой проверяет. Ему стало скучно.

– Ладно, – сказал он тем тоном, каким обычно распекал подчиненных за очередной косяк, – посидели и хватит.

– Ой, да куда же торопиться? – махнула рукой Юля. – Самая жара. Посидим еще.

– Так! Я не собираюсь тут торчать до вечера, – раздраженно сказал Игорь, – и, вообще…

– Ну, идите, – перебила его Юля, – идите-идите. А то я вижу, вы меня с кем-то спутали. Командовать своей цацей будете. Здесь нечего руками дрыгать и голос повышать! И за пирог я сама расплачусь, – возразила она, увидев, что он потянулся в карман за кошельком, – не на свидании, чай. Пока-пока, Игорь Владимирович. Не заблудитесь только, а то, как же без вас мировой финансовый рынок?

Игорь вышел в полуденный зной и, мысленно чертыхнувшись, отшатнулся к двери обратно. Солнце обжигало улицу; дома, казалось, горели нестерпимым белым светом; ни тенечка, ни деревца, ни кустика. Спасение было только здесь в прохладе таверны.

– Ну, что? – Юля возникла за спиной и с любопытством выглянула наружу. – Что-то не вижу энтузиазма? Уже не хочется никуда идти?

За этот насмешливый тон он готов был сейчас ее убить.

– Да ладно вам, Игорь Владимирович, ну признайтесь хоть раз, что были не правы и пойдемте, выпьем еще по кофе, – в голосе ее звучали примирительные нотки.

Но что она городит? Признать, что он был не прав?

– Вас плохо учили на ваших курсах. Нельзя говорить мужчине, что он в чем-то не прав. Это для нас, как тряпка для быка.

– Курсах? Господи, боже мой! – она засмеялась так заразительно и звонко, что у него уши заложило.

Вообще-то, это неприлично, так бурно выражать свои эмоции. Деревня, как есть деревня!

– Значит, кругом враги? Кругом хищницы? Давайте уж откровенно: вы не Ален Делон и не Рокфеллер. Что уж так сильно нас бояться? Или вы подпольный миллионер Корейко? А, Игорь Владимирович? – она замолчала и серьезно посмотрела ему в лицо. – Между прочим, сами со мной пошли, никто не заставлял.

– Врагов нужно держать близко.

– Кого?

– Один умный человек сказал: «Держи друзей рядом, а врагов еще ближе».

– Значит, я вам враг? – Юля вернулась за стол, и Игорю ничего не оставалось, как сесть рядом – не торчать же посреди таверны.

– Теоретически, – ответил он на ее последний вопрос.

– Тяжело жить, подозревая всех вокруг? – усмехнулась она.

Он не ответил. «Ладно, поговорю с ним после церкви», – решила она, давая себе отсрочку.

Через полчаса солнце сместилось к горизонту, и на правой стороне улицы появилась узкая дорожка тени.

– Ну вот, можно идти, – сказала Юля, выглянув предварительно наружу. – Мне, конечно, солнце, не помеха, – она потуже нахлобучила шляпку на голову, – Я о вас переживала – башку напечет, грохнетесь в обморок, что я с вами делать буду? Если вы не передумали, то наша церковь совсем рядом – всего два поворота по улице, и мы на месте.

Идти и в самом деле оказалось недалеко. Церквушка стояла в небольшой рощице на узкой каменистой площадке, какая-то и правда древняя, вся покрытая трещинами и выбоинами. Внутри, под каменными сводами, было сумрачно и прохладно. После уличного пекла по коже побежали мурашки. Юля зябко натянула на плечи шифоновый шарфик. У входа стоял ящик для пожертвований. Она опустила туда несколько монет, покосившись на Игоря, но тот и не подумал достать кошелек.