Адвапа. – Те, кто не хочет, чтобы их родных сожрали, а потомство убили. Те, кто хочет, чтобы их дети были богами.

– Не понимаю, – поворачивается к ней Бритта, наморщив лоб. – Что ты этим хочешь сказать?

Адвапа пожимает плечами.

– Вы никогда не задумывались, как именно появился наш род?

– Наших предков породили богини, это я и так знаю, – фыркает Бритта.

– Да, но как они нас породили? Если в нас перемешана кровь и людей, и демонов, откуда взялась людская?

Я охаю, наконец сообразив, что имеет в виду Адвапа.

– Кто бы это ни выстроил, кто бы ни поклонялся Золоченым, это с ними сочетались Золоченые. Это наши человеческие предки.

– Именно, – кивает Адвапа.

– Но тут чисто, за храмом ухаживают, – замечает Бритта. – Значит, кто-то здесь есть. Как думаете, у них и правда все еще есть служители?

– То есть богохульники, – поправляет ее Белка-лис. – Так их назовут жрецы, верно?

Их разговор уходит на задний план, я вновь прислушиваюсь к внезапному шепоту среди своих мыслей. Осознание зовет меня дальше – к пруду посреди пещеры. Как и ступни богинь, он окружен свечами и цветами. Внутри него мерцает странный синий цвет, смещаясь и меняясь каждые несколько секунд.

Там что-то есть…

Покалывание растекается уже по всему телу, я медленно приближаюсь к существу в пруду, стараясь не делать резких движений. Осознание будто бы меня ведет, будто сама Белорукая из глубин нашептывает мне наставления.

– Дека, что ты делаешь? – доносится, словно издали, голос Бритты.

Я не обращаю на нее внимания, вглядываюсь в водоем, который оказывается не столько прудом, сколько верхушкой подземного озера. Странно, но я отчетливо вижу дно, и там что-то плавает – что-то вроде рептилии скользит по крупным, мерцающим валунам почти золотого цвета.

У меня перехватывает дыхание. Смотрю, как существо по спирали поднимается к поверхности, подвижное, змеевидное. Оно застывает у самой кромки воды, наблюдая за мной. Я смутно различаю пару черных умных глаз, короткую, почти кошачью морду и, кажется, веера перепончатых ушей. Похоже на драгоса, водного дракона, способного взмывать в воздух, но точно не он, а нечто такое, чего я еще никогда не видела. Я в этом уверена.

Я пристально слежу за ним, а оно – за мной. Кажется, оно чего-то от меня хочет.

Ответ приходит на ум почти инстинктивно, рокочущим приказом темного океана.

Протяни руку…

Я немедленно повинуюсь, опускаю руку в воду и ахаю – холод, такой пронизывающий, какого я никогда не испытывала, замораживает мне кровь. А существо разевает пасть, обнажая ряды острых как бритва зубов.

Оно впивается мне в руку, сжимает челюсти, пока на поверхность не всплывают капельки золота.

– Дека! – подбегает ко мне Бритта, но я уже вытаскиваю руку вместе с существом из воды.

Теперь оно съеживается, приобретая уже совсем кошачий вид, синяя чешуя становится мехом, перепончатые уши сжимаются в гладкие треугольнички. В считаные мгновения оно отпускает мою руку, карабкается вверх и обвивается вокруг шеи. Теперь это крупный синеватый котенок, вот только с пушистыми белыми рожками на лбу и умными черными глазками, которые смотрят на меня так серьезно, что я не могу не уткнуться в него носом.

Существо бархатистое на ощупь, но под мехом я чувствую чешуйки.

Мой… Знание поднимается из глубин разума, из нашептывающего тайны темного океана. Знание, которое я еще не понимаю.

Но даже тогда я знаю, что все происходит на самом деле, что это правда. Белорукая сказала мне доверять этому голосу, скрытой во мне силе, и я доверяю. Вот почему я знаю: кем бы ни было это существо, оно не имеет ничего общего со смертовизгами или людьми снаружи, ничего общего с тем, что случилось с нами за минувший день. Оно обитало здесь задолго до них и, вероятно, останется много после, как и то, что он охранял в том озере – большие мерцающие валуны.

Мой. Знание дрожит у меня под кожей.

Я почесываю существу шею, улыбаюсь, когда в ответ оно урчит – почти как кошка.

– Хочешь поехать со мной домой? – спрашиваю и улыбаюсь, когда снова слышу урчание, на этот раз утвердительное.

– Дека, – снова зовет Бритта, ее голос наконец прорывает мое оцепенение. Она указывает на существо: – Что это?!

Поворачиваюсь к ней и Белкалис; они обе с подозрением держат оружие наголо.

Я встревоженно прижимаю существо к груди.

– Это Икса, – говорю я, когда знание само собой перетекает мне в голову. – Он мой.

* * *

– О храме там, внизу, никому не говорите, – предупреждаю я, когда мы возвращаемся к нашему отряду. Икса надежно спрятан у меня под доспехом, прямо над сердцем.

Новобранцы и остальные алаки тщательно обыскали пещеру и не нашли больше никаких признаков, что смертовизги еще где-то остались. Похоже, никто не заметил тропу, по которой мы спустились в другой зал, и я подозреваю, что не заметят, пока мы не укажем. Даже сейчас осознание по-прежнему рокочет внутри, направляя, хотя я не знаю, как и почему.

– Почему? – спрашивает Бритта.

– Не знаю, просто думаю, что это…

– Святыня, – заканчивает за меня Белкалис. – Святыня, которую мы должны оставить нетронутой.

Киваю, испытывая облегчение – кто-то еще почувствовал то же, что и я, – но Адвапа фыркает:

– Вы обе – дуры, а ваши чувства – глупы и опасны, как и та штука, которую ты унесла, Дека, но мы поговорим об этом позже. А пока я не хочу быть тем демоном, что укажет джату на храм предков-демонов, и уж точно не хочу быть тем демоном, что укажет джату на какое-то новое странное существо. Это ничем хорошим ни для кого из нас не кончится, ясно?

Мы все киваем, быстро понимая, к чему она клонит.

– Поговорим, когда вернемся домой, – заключает Бритта, устремляя взгляд туда, где спрятан Икса.

По дороге обратно в Варту-Бера я постоянно постукиваю по этому месту, проверяю, там ли Икса, и успокаиваюсь, лишь когда он ерзает и урчит достаточно громко, чтобы расслышала только я. Этот звук наполняет меня странным облегчением. Икса мой, и я буду его защищать, несмотря ни на что, я сохраню его, несмотря ни на что. А он, похоже, чувствует то же самое, потому что, когда мы въезжаем в Хемайру, у меня в голове раздается еще один звук – низкий и очень далекий, но четкий.

Это голос Иксы, детский и невинный:

«Де… ка…»

24

Следующим утром я просыпаюсь рано и вижу, как к моей кровати с оружием в руках крадутся подруги. Икса, спящий у меня на груди, тут же вскакивает, издает низкий пугающий звук, от которого волосы на руках встают дыбом.

– Хватит, Икса, – беспокойно шепчу я ему.

Он тут же перестает шипеть.

Но потом девчонки поднимают оружие.

Икса спрыгивает на пол. В считаные секунды он возвращается в прежнюю форму, он вновь похож на водного драгоса с блестящей чешуей, под которой перекатываются мощные мышцы, но вырастает до чудовищных размеров. В его горле зарождается низкий рокот, отдаваясь во всем моем теле.

– Во имя Ойомо, что это за!.. – ахает Белкалис, вскидывая меч.

– А я говорила, что эта дрянь ненормальна! – в ужасе тычет в него Адвапа. – Гребаная дрянь!

Икса снова рокочет, а я выставляю руки, пытаясь успокоить обе стороны.

– Тш-ш, Икса. – Я тянусь к нему ладонью, и меня захлестывает облегчение, когда он утыкается в нее огромным носом. Для такого грозного существа он очень нежный. Почти как ребенок…

«Де… ка?» – неуверенно шепчет он, и его голос звучит в моей голове еще яснее прежнего.

– Все хорошо, все хорошо, – ласково говорю я, а сердце бешено колотится. – Это я, Дека.

Уменьшись обратно, мысленно прошу я. Пожалуйста, Икса.

«Де… ка».

Икса съеживается и через несколько мгновений котенком запрыгивает обратно на кровать.

– Вы видели, видели? – ахает ошарашенная Бритта. – Оно просто изменилось… раз, и все! Почему оно изменилось? – Она прищуривается, глядя на меня. – Это ты как-то сделала?

– Икса – он, а не оно, – недовольно фыркаю я, пропуская вопрос мимо ушей. – И что это вы четверо тут затеяли?

Бритта указывает на Иксу, который успел добраться до подушки и уютно