class="sup">{479}. Недавние исследования слепка мозговой полости черепа Лианг Буа 1 показали, что мозг «хоббитов» был устроен не так, как у больных микроцефалией{480}.

Первооткрыватели «хоббитов» Майкл Морвуд, Питер Браун и их коллеги считают, что эти гоминиды, вероятнее всего, происходят от Homo erectus, попавших на остров около 800 тыс. лет назад. Такую дату дают первые каменные орудия, найденные на Флоресе (если это действительно орудия, а не природные образования{481}), весьма похожие на те, что были обнаружены вместе с «хоббитами»{482}. Впрочем, кости Homo erectus, которые должны были бы изготавливать эти орудия, на острове Флорес не найдены. Высказывалось предположение, что предками «хоббитов» могли быть не эректусы, а более примитивные гоминиды, подобные тем, что были найдены в Дманиси{483}. Уменьшение размеров флоресских людей, видимо, шло довольно быстрыми темпами, как показывают находки из Мата-Менге (800–650 тыс. лет назад): тамошние карликовые архантропы жили на 700 лет раньше, чем люди из Лианг Буа{484}.

Следующая ступень эволюции человека — Homo heidelbergensis (800–130 тыс. лет назад). Антрополог Александр Александрович Зубов, подробно описавший этот вид, отмечает у него мозаику черт, свойственных архантропам и неоантропам (но не неандертальцам). Объем мозговой коробки гейдельбергенсиса был сравнительно невелик (меньше, чем у неандертальца), но высота свода при этом была больше и лоб был менее покатым. Затылок был не вытянутым назад, как у неандертальца («неандертальский шиньон»), а более округлым, как у сапиенса. Более изогнутым было основание черепа (если связывать это с положением гортани (см. ниже), то получается, что к членораздельной звучащей речи гейдельбергенсисы были ближе, чем неандертальцы). В то же время у гейдельбергенсисов отмечаются и архаичные признаки: кости свода черепа очень толстые (толще, чем у неоантропа), а заглазничная область сильно сужена{485}. Многие образцы, относимые ныне к этому виду, ранее рассматривались либо как прогрессивные эректусы, либо как ранние неандертальцы.

Близки к Homo heidelbergensis останки, обнаруженные в пещере Гран-Долина (район Атапуэрка) в Пиренеях и датируемые временем порядка 800 тыс. лет назад. Испанские исследователи Хуан Луис Арсуага, Антонио Росас и Хосе-Мария Бермудес де Кастро (авторы находки) полагают, что это отдельный вид (названный ими Homo antecessor, человек предшествующий), являющийся непосредственным предком человека разумного{486}. Гейдельбергский человек, по их мнению, также является потомком Homo antecessor. Зубов рассматривает Homo antecessor как «представителя примитивной формы Homo heidelbergensis или еще более раннего, неопределенного вида»{487}.

Гейдельбергенсисы широко расселились по земному шару: их находят в Европе, Африке (как Северной, так и Южной) и Азии — в Израиле, Карабахе, Индии, Китае и даже на Яве (последние находки некоторые исследователи считают результатом эволюции местных, китайских и яванских, архантропов). Возможно, к гейдельбергенсисам относится и человек из Денисовой пещеры, известный лишь по нескольким фалангам пальцев, нескольким зубам и полностью прочитанному геному{489}.

Зубов считает гейдельбергского человека предком и неандертальца, и человека разумного, но при этом оговаривается, что вся европейская линия вела к неандертальцу, неоантропы же произошли от популяций, оставшихся в Африке (эти последние иногда выделяют в отдельный вид Homo helmei{490} или причисляют к виду Homo antecessor).

Далее, в процессе адаптации к условиям приледниковой зоны, развиваются анатомические особенности, характерные для неандертальца: небольшой рост (примерно 160 см у мужчин), плотное телосложение, энергетически выгодный теплообмен, высокий уровень физического развития. Мощная мускулатура кисти руки обеспечивала огромную силу захвата и удара. Наиболее ранние неандертальцы — так называемые атипичные, вероятно, представляют собой переходную ступень от Homo heidelbergensis к неандертальцу{491}. Классические неандертальцы, обладавшие полным комплексом неандерталоидных черт, жили около 70–30 тыс. лет назад. К неандертальцам нередко причисляют и денисовского человека.

Долгое время считалось, что неандертальцы были предками неоантропов (эта точка зрения в рамках стадиальной концепции обосновывалась тем, что по степени сложности орудий неандертальцы занимают промежуточное положение между архантропами и сапиенсами времен верхнепалеолитической революции). Но впоследствии оказалось, что неандертальцы и неоантропы в течение многих десятков тысяч лет были современниками, а значит, первые не могли быть предками вторых. Последнюю точку в этом вопросе поставили генетики. В 1997 г. Сванте Пя́эбо[44] и его коллеги{492} сумели прочитать фрагмент митохондриальной ДНК неандертальца (найденного еще в середине XIX в. близ Дюссельдорфа). Митохондриальная ДНК — сравнительно небольшая кольцевая молекула дезоксирибонуклеиновой кислоты, находящаяся не в ядре клетки, а в митохондриях, которые передаются человеку только от матери. Некоторые участки мтДНК (так же, как и некоторые участки ядерной ДНК) не кодируют, согласно современным данным, ничего такого, что могло бы подпасть под действие естественного отбора, поэтому замены нуклеотидов на этих участках происходят чисто случайно, и, соответственно, по скорости этих замен можно вычислить время, когда жила последняя общая праматерь рассматриваемых организмов.

С тех пор были проанализированы митохондриальные ДНК еще нескольких неандертальцев{493} (в том числе неандертальского ребенка, чьи останки были найдены на Кавказе, в пещере Мезмайская{494}), а в 2010 г. был полностью прочитан ядерный геном неандертальцев из Хорватии, живших 38 тыс. лет назад (в пещере, которая сейчас носит название Виндия){495}, и к настоящему моменту количество прочитанных полных неандертальских геномов сильно увеличилось.

Генетический материал неандертальцев сравнили с материалом современных людей и шимпанзе. Выяснилось, что все рассмотренные неандертальцы достаточно близки друг к другу — примерно так же, как некоторые популяции современных людей, и гораздо ближе, чем разные популяции шимпанзе. Расстояние от шимпанзе до неандертальцев оказалось примерно таким же, как расстояние от шимпанзе до современных людей, различие же между неандертальцами и современными сапиенсами указывает на то, что последний их общий предок жил 660 ± 140 тыс. лет назад. Значит, неандерталец не был предком неоантропа и, соответственно, неандертальская система коммуникации — какова бы она ни была — не является системой, непосредственно предшествующей человеческому языку. К моменту встречи с неандертальцами сапиенсы уже, несомненно, обладали некоторой коммуникативной системой, сформировавшейся на базе коммуникативной системы вида-предка; вопрос же о том, оказали ли на нее какое-либо влияние контакты с неандертальцами, остается открытым. Впрочем, на мой взгляд, такое влияние едва ли имело место, поскольку языки Европы (т. е. той территории, где могли происходить наиболее интенсивные контакты с неандертальцами) отличаются от всех остальных языков мира не в большей степени, чем отличаются