– У меня был к тебе еще один вопрос. – Собеседник подавил свое негодование и продолжил спокойно, но с заметным нажимом.

– Какой?

Звонок покоробил настроение Охотника. Не испортил его совсем, но внес определенный внутренний дискомфорт. Девушка с открытой спиной и в темно-синих туфлях на шпильке невольно выветрилась из сознания. Ноги сами собой понесли в сторону бара. Сто граммов не окажут негативного воздействия, а поднявшееся в душе отвращение к Олегу задавят наверняка. И к Веронике тоже.

– Что ты скажешь о Леониде Дмитруке? – гнул свою линию невидимый оппонент.

– А что я должен о нем сказать?

– Тебе не кажется, что пора менять его?

– Менять? Как?

– Элементарно. Просто выкинем его из цепочки, и все. У тебя появится новый контактер. Что скажешь?

Охотник шагнул в полутемный бар, все освещение которого составляла сумрачная сине-зеленая иллюминация под потолком. Но и здесь народу было более чем достаточно. С трудом отыщется свободное местечко. Но теперь ему просто необходимо такое местечко отыскать.

– Мне все равно, Олег, – равнодушно бросил он в трубку.

Ни с кем, кроме Леонида, ему пока не доводилось работать. Но это и впрямь не имело принципиального значения.

– Хорошо. Если что, мы поставим тебя в известность.

– Лады.

Он выключил телефон и небрежно бросил его в левый карман пиджака. Разгладив пальцами щеголеватые усики, приблизился к стойке.

– Слушаю вас? – обратился к нему плечистый паренек с утонченными и вроде бы даже женственными чертами лица.

– Сто грамм рома, – заказал он и добавил: – Белого. И дайте еще какой-нибудь сок. Любой. Но свежевыжатый.

– Один момент.

Пока выполнялся заказ, Охотник обернулся через плечо и осмотрел присутствующую в баре публику. Скудное освещение не позволяло разглядеть большинства лиц. Кто-то что-то жевал, кто-то оживленно разговаривал. Многие дамочки в одиночестве потягивали коктейли, наметанный глаз Охотника без труда определил в них представительниц древнейшей в мире профессии, следовательно, все они находились здесь по долгу службы. Подсаживаться к ним было бы для него пустой тратой времени. Это прерогатива озабоченных сексуальными неудачами в личной жизни толстосумов.

– Пожалуйста.

Женоподобный бармен поставил перед ним два стакана. Один низкий и пузатый – с ромом, второй, напротив, высокий и узкий – с соком. Судя по внешнему виду, ананасовым. Из сока эстетично тянулась слегка загнутая кверху оранжевая трубочка. Охотник вынул ее и бросил на стойку. Залпом осушил емкость с ромом. Пищевод приятно обожгло дорогостоящим алкогольным напитком.

Он сделал три глотка сока и потянулся за сигаретами. Вернуться в игорный зал? Взять в оборот обладательницу черного вечернего платья с вызывающе открытой спиной?..

И тут он увидел ее. Девушка с короткой стрижкой под мальчика и круглым симпатичным личиком, облаченная в короткую юбку и розовую блузку с отворотом, шагнула на порог бара и на мгновение остановилась, рыская глазами в поисках свободного местечка.

Охотник проворно спрыгнул с табурета и убрал обратно в карман пачку сигарет.

К полудню Гуров получил сразу две новости одновременно. И, судя по всему, обе они касались одного и того же дела. Того, которое уже стояло полковнику поперек горла.

Первая новость заставила Гурова схватиться за голову. Не в прямом, конечно, а в переносном смысле этого слова, но, так или иначе, на лице оперативника отобразилась бледность, которую не мог не заметить жующий бутерброд с сыром Крячко.

– Что? – Челюсти Станислава замерли.

– Взгляни сам. – Гуров протянул ему лист бумаги. – Очередное заявление о пропавшей девушке.

Крячко с сожалением отложил бутерброд, спешно проглотил все то, что осталось у него во рту недожеванным, и подхватил пальцами злосчастный документ. Ясное дело, Гуров не стал бы шутить на эту тему. В заявлении гражданки Кулеватовой З. В. говорилось о том, что ее дочь, Людмила Кулеватова, три дня назад ушла из дома и не вернулась. Сама З. В. отчаянно просила принять меры и уповала на работников соответствующих служб.

– Три дня назад. – Станислав хлестко ругнулся. – Вот ублюдок! Мы тут, понимаешь, землю носом роем, ищем его по всей Москве, можно сказать, с ног сбились… А он спокойненько продолжает делать свое грязное дело! Пятая жертва, Лева?

Гуров помолчал.

– Четвертая, если брать за рабочую версию, что убийство Татьяны Прыткуновой не имеет к этим девушкам никакого отношения… И у меня нет оснований, Стас, не верить словам Антонова. Он, конечно, убийца и насильник… Короче, тоже мразь порядочная! Но… Но остальные девушки – не его рук дело.

– Уверен?

– Процентов на девяносто. Хотя… – В этот момент его и оборвал телефонный звонок. Гуров снял трубку. Молча слушал минуты две, а затем решительно произнес: – Мы уже выезжаем!

– Труп? – Крячко покосился на свой недоеденный бутерброд.

– Нет, Станислав. – Гуров заставил себя улыбнуться, выбираясь из-за стола и проворно облачаясь в пиджак. – Кажется, на этот раз Фортуна решила нам улыбнуться. Да и в самом деле, сколько можно стоять, развернувшись к сотрудникам правопорядка неприличным местом…

– Чего случилось-то?

– Нашли «БМВ».

– С владельцем?

– Ну, не совсем так. – Гуров убрал папки в сейф, ловким, отточенным движением подвесил под мышку наплечную кобуру. – Владелец установлен. Некий Леонид Валерьевич Дмитрук. Известен и адрес его проживания. А вот познакомиться с товарищем лично предстоит уже нам с тобой, Стас.

Крячко поднялся, выражая полную готовность к немедленным действиям.

– Только никаких «Мерседесов», – сурово предостерег соратника Гуров. – Договорились?

– Ладно. Только зря ты так…

– Возьмем служебную машину.

Когда оперативники уже загружались в ведомственную «Волгу» с намерением выехать по полученному адресу, на мобильный Гурову позвонил Орлов. Полковник не только не удосужился откликнуться на звонок шефа, но и намеренно отключил свой телефон, делая дальнейшие попытки связи со стороны Петра Николаевича просто невозможными. Сейчас не до его нравоучений. Заметив действия Гурова, то же самое со своим мобильником проделал и Крячко.

Согласно поступившей информации, владелец темно-вишневого «БМВ» Леонид Дмитрук проживал почти на самой окраине столицы. В Тушине. «Волга» домчала оперативников к месту назначения за тридцать пять минут, учитывая не слишком загруженные в это время суток дороги.

Дом был высотный, четырнадцатиэтажный, с двумя опрятными по внешнему виду подъездами. Солнечные лучи поблескивали в оконных стеклах, когда Гуров запрокинул голову, вглядываясь вверх.