Так продолжалось более ста лет, и тут… Манна небесная – Первая мировая война! В русскую армию не берут, в немецкую армию не берут. Русские и немцы дерутся между собой, а поляки с обеих сторон маркитантами работают, ну, и шпионами, за отдельную плату. В итоге русских разбили немцы, немцев разбили французы, англичане и американцы. В России – революция, и тут же орел польский взлетает выше крыши. На базе сформированных Германией двух польских легионов в шестнадцатом году организуется королевство Польское. Правда, королем у него числится Вильгельм Второй, но обещали, клятвенно обещали, передать власть избранному польскому королю, даже регентский совет собрали, но 11 ноября 1918 года регентский совет передал власть Юзефу Пилсудскому, который его и распустил через три дня. Шестнадцати тысяч штыков вполне хватило, чтобы диктовать свою волю всем на территории бывшей Германской и бывшей Российской империй. Тем более что направлял эти штыки террорист, экспроприатор, социалист и националист в одном флаконе, борец за свободу (товарищ) пан Пилсудский. На следующий день после «воцарения» возобладало вековое польское желание срочно переобуться на ходу: социалистическое правительство Польши, установившее восьмичасовой рабочий день, пенсии и социальные гарантии для трудового населения, с помощью которого член Второго Интернационала, еще товарищ, Пилсудский пришел к власти, было отправлено сначала в отставку, а затем на два метра ниже уровня земли. Выждав начало эвакуации немецкой армии из оккупированных областей России, корпуса Пилсудского бросились вперед – восстанавливать Польшу «от можа до можа». Даже в Киев вошли. Вышли и на побережье Балтийского моря, разрезав Пруссию на две неравные части. Воевать с Польшей немцам запрещал Версальский договор. Малость очухавшись от атак монархистов и любителей Учредительного собрания, красные выбили поляков из Киева и последовательно разгромили на территории большинства областей Малороссии, отбили Минск. Затем двинулись на Варшаву. Но подвело планирование и отсутствие боеприпасов. От Варшавы пришлось отступить с потерями.

Мирный договор прочертил новую границу, по которой часть областей Западной Украины и Западной Белоруссии оказались в руках у панской Польши. Литва отказалась восстанавливать Речь Посполитую и стала суверенным государством, оттяпав при этом солидный кусок новых территорий.

Естественно, что появление на западной границе нового врага не могло остаться незамеченным органами ВЧК-ОГПУ-НКВД, тем более что учился Пилсудский в одном классе не с кем-нибудь, а с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским. И «дефензиву» создавали такие же члены ППС (польской партии социалистов), каким ранее был и сам Железный Феликс. «Польский отдел» был одним из самых многочисленных, и руководил им легендарный товарищ Артузов. А вспомнил Вячеслав об этом не случайно! Севернее Кройца находился Померанский вал – укрепленный район, законченный в 1933 году с четырьмя городами-крепостями, мощнейшим из которых был город Шнайдемюль. Кройц тоже укреплен неплохо. Вал, правда, законсервирован и охраняется одним охранным батальоном, но это, как обычно, обеспечивало полный порядок во всем. А вот лес в междуречье Нетце и Варты, между Кройцем и тюрьмой Вронке, представлял собой одну большую загадку. Маловероятно, чтобы поляки не построили там оборонительных сооружений. Графенхаймский лес – один из самых больших массивов в Восточном Бранденбурге. Не стоит забывать и немаловажный факт, о котором написано выше: с 1772 года государства польского на карте мира не существовало! Более ста пятидесяти лет существовал Варшавский выступ, и граница с Германией (Пруссией) проходила от крепости Александров на Висле вправо до Августова, затем на север до Немана, и вдоль Немана до Мемеля. А влево от Александрова на юго-запад до реки Варты, потом через Калиш, почти строго на юг, до широты Велюни. Оттуда на Чеснохов до Катовице. Здесь заканчивалась граница с Германией и начиналась граница с Австро-Венгрией. Протяженность всей границы была более тысячи километров. То есть Графенхаймский лес, или по-польски Нотецкая пуща, еще недавно были территорией Второго рейха.

Обратившись в комендатуру охранного батальона в Кройце, Вольфганг получил разрешение обследовать район. С собой он захватил двух пулеметчиков: один должен был прикрывать машину в месте посадки и организовывать горячее питание, а второй, бывший австрийский горный стрелок, перешедший фендриком в люфтваффе, сопровождал гауптмана на выходах в лес.

Снегу было довольно много, и, облачившись в белые маскировочные костюмы и встав на лыжи, Вольфганг и Пауль Хёрст выдвинулись вначале в Мялов, небольшую железнодорожную станцию примерно в полукилометре от озера, на которое сел самолет. Начальник полицейского отделения станции передал подробный план местности с обозначенными укреплениями на польской стороне границы. Несколько дотов, большой бункер, здание радиостанции – все законсервировано, но специальных исследований местности не проводилось. Деятельность ZVZ – вооруженного сопротивления под руководством правительства Польши в Лондоне, в этих местах не наблюдалась, так как население в основном было немецким или смешанным – фольксдойче. Но рекомендовалось соблюдать осторожность. Вольфганг показал ракетницу и патроны к ней. Полицмейстер пожал плечами и сказал, что наблюдать за сигналами некому.

– У меня фельдфебель, воздушный стрелок, остался у самолета. Ему приказано вести наблюдение за западной частью массива. Если что, он свяжется с вами.

– Зер гут, – пробормотал полицейский и начал перекладывать папочки на столе, всем своим видом показывая, что его отрывают от более важных дел.

Вдвоем с фендриком прошли вдоль дороги на запад, а затем углубились в лес, рассматривая встречавшиеся следы. Двинулись в сторону лесничества Шмарфендорф по северной кромке польского укрепрайона. Полицмейстер говорил, что минные поля в этом районе он не встречал. К тому же довольно глубокий снег и лыжи позволяли надеяться, что с этой напастью удастся разойтись по-хорошему. Изредка попадались проволочные заграждения, но их было немного, и они порядком подгнили. Человеческих следов в лесу не было. Место оказалось вполне подходящим для площадки приземления.

Вышли к небольшой деревушке Шмарфендорф – на двести жителей. Земля вокруг принадлежит Финку фон Финкенштайну, хотя некогда относилась к родовому замку фон Зюдовых. Это обстоятельство раскопал геноссе Отто в старых бумагах. Возникла идея выкупить здесь небольшое помещение.

Фольварк был построен в середине восемнадцатого века и имел очень глубокие подвалы. Фамильный склеп фон Зюдовых стоял у небольшой католической церкви, сделанной из огромных отесанных гранитных валунов. Церковь функционировала, местный пастор открыл склеп, и Вольфганг возложил венок из искусственных цветов на могилу предков будущей жены, в присутствии пастора. Выяснилось, что владелец этих мест проживал до войны в Трошине, что под Ломжей. Это на самой границе с СССР. Жив ли он, никто не знает. Никаких вестей оттуда не было уже два года.

– А Генрих Финк фон Финкенштайн, группенфюрер СА, не имеет к этому отношения?

– Точно сказать не могу, вроде бы о каком-то влиятельном двоюродном брате в Германии речь шла, но доподлинно мне об этом ничего не известно. А в чем, собственно, дело?