не колебался. В стакане, и впрямь, оказался «Голубой океан», во всяком случае, вкус у него было точно такой же — мята, гвоздика, миндаль и цедра апельсина. Головную боль как рукой сняло.

— Вы много чего натворили за последнее время, чэр, — белокурый начальник выдвинул ящик стола и вытащил оттуда объемную желтую папку. — Два раза за неполную неделю напали на сотрудников Скваген-жольца при исполнении.

Жвилья, закованный в гипс, пронзил меня нехорошим взглядом.

— Один был грубо выброшен в окно и едва не погиб, другой умер и еще неизвестно по чьей вине. К тому же сегодня ночью вы покалечили офицера. Теперь месяца четыре хапле придется отращивать новую ногу.

— Попрошу учесть, что ваши сотрудники не сочли нужным мне представиться, — мягко напомнил я ему. — Я действовал по обстоятельствам, защищая свою жизнь.

Лучэр вздохнул, постучал пальцем по папке:

— За вами тянется длинный след, чэр эр’Картиа. Если вы считаете, что прошлое забыто, это не так.

— Поверьте, чэр эр’Дви, я буду последним, кто это забудет, — тем же тоном ответил я ему.

— Охотно верю. Я в курсе вашего дела, хоть и не вел его. Синий отдел и лично начальник Скваген-жольца дали мне его для ознакомления. Скажу сразу — у нас несколько иные задачи, чем у криминальных отделов, и они вам прекрасно известны. Но убийство чэра эр’Фавиа попало в сферу наших интересов, потому что это дело было связано с Князем. Тогда на вас было собрано досье. Хотите взглянуть?

Он вновь выдвинул ящик стола, вытащил новую папку, на этот раз серую, очень тонкую и протянул через стол мне. Я с любопытством открыл и увидел чистый белый лист.

— Ничего, — прокомментировал начальник серого отдела жандармерии. — Вообще ничего. Идеальные характеристики, ровные социальные взгляды. Вы даже предпочитаете не обсуждать политику в разговорах. Она вам не интересна. Не состояли ни в каких радикальных студенческих обществах, прошли мимо организаций, проповедующих чистоту крови лучэров, хотя вас и пытались туда заманить. Вы просто идеальный гражданин, чэр эр’Картиа, если, конечно не считать того неприятного обвинения в убийстве и шести лет в застенках. Наши психологи говорят, что с тех пор ваш характер изменился, вы отказались от множества старых привычек и знакомств, ведете себя, как затворник, практически ни с кем не дружите, кроме очень ограниченного количества преимущественно уважаемых в Рапгаре лиц.

— У вас отличные информаторы, — хмыкнул я.

— Благодарю.

— Если бы так работали в синем отделе, думаю, Ночной Мясник уже бы гнил в тюрьме.

— Не обольщайтесь, — отмахнулся блондин. — Этим делом заинтересовался Князь, так что все наши резервы отданы в помощь отделу убийств. И поверьте — тоже ничего. Кем бы ни был этот зверь, следы он заметать умеет. Даже скрываясь от таких опытных людей, как серые жандармы. Но мы отклонились от темы, дорогой чэр. Ваша выходка в поезде поставила под сомнение содержимое этой тонкой папки. Вас начали подозревать в связях с организациями, которые в Рапгаре вне закона.

— С удовольствием послушаю ваши разъяснения столь нелепых обвинений.

— По словам моих сотрудников, вы оказали препятствие к задержанию опасной преступницы. Но прежде чем принимать какое-то решение по данному вопросу, я хотел бы услышать вашу версию.

— Я всего лишь защищал перепуганную женщину от трех головорезов, двое из которых без колебаний применили оружие.

— Мы сочли вас ее пособником! — гневно сказал жвилья.

— А я счел вас убийцами, — пожал плечами я. — Для этого и создан этикет, господа. Вначале следует представляться. Или хотя бы стучать в дверь, а не сносить ее с петель, иначе вас неправильно поймут и возникнут всякие неприятные… казусы.

Вид у обоих моих бывших противников был такой, словно они проглотили тухлую крысу.

— Могу я узнать, в чем обвиняют эту девушку?

— А что она вам сама сказала? — полюбопытствовал эр’Дви.

Я рассмеялся:

— Что она сбежала с собственной свадьбы, и ее преследуют мстительные друзья жениха.

— И вы поверили? — в глазах чэра появилось сомнение в моих умственных способностях.

— Разумеется, нет! Но это не значит, что ее испуг был ложным.

— О чем вы с ней говорили?

— Ни о чем. Я заказал ей чая с пирожными, она только начала успокаиваться, когда в мое купе бесцеремонно ворвались эти господа. Один, едва достав пистолет, отправился в окно, другой бросился в соседний вагон, я погнался за ним. Когда вернулся назад, девушки не было, а тот человек, которого я ткнул тростью, лежал мертвее мертвого.

— Хороший был сотрудник, — вздохнул эр’Дви. — Это он нашел ее…

— Так в чем же обвиняют девушку? — вновь спросил я.

— Оставьте нас, — попросил начальник.

Маг помог жвилья подняться, и они покинули кабинет.

— Все сказанное не должно покидать этот кабинет, чэр. Надеюсь, вы понимаете?

Я молча склонил голову.

— Вы, разумеется, в курсе того, что несколько месяцев назад жандармы удачно расправились с боевой ячейкой Носящих красные колпаки?

— Да. Газеты об этом писали.

Ребята перешли границы дозволенного, в один день взорвали бомбы возле здания Комитета по гражданству, генератора пикли и в районе Иных. А затем подстрелили еще с десяток жандармов, прежде чем их перебили. С тех пор принято считать, что Колпаки Рапгар больше не побеспокоят.

— Эксперты в моем отделе считают, что нам удалось уничтожить лишь боевую группу, но верхушка, лидеры, все еще на свободе.

Я пожалел, что здесь нет Талера. Он бы был рад, если бы это услышал. Наконец-то хоть одна из его нелепых теорий заговора сработала.

— Они легли на дно, но вряд ли отказались от своих идей. Вам ничуть не хуже меня известно, чэр эр’Картиа, что Рапгар многонациональный город. Мы все давно стали друг от друга зависеть, и розни, которую хотят посеять Носящие колпаки, никому бы не хотелось. Может пострадать спокойствие жителей, обостриться застарелая ненависть. Это прямое покушение на власть и порядок. У моего отдела и так полно дел, особенно если учитывать обострение отношений с малозанцами.

Я вновь кивнул и вытянул ноги. Пока белокурый лучэр не сказал ничего такого, о чем бы я не догадывался.

— К нам поступила информация, что Колпаки готовят новый удар. На этот раз куда более серьезный, чем прежде. Поэтому нам важно найти и уничтожить их до этого момента.

— Очень похвальное и благородное дело, чэр. Но причем та девушка?

— Эрин Виллоу, так она назвалась, хотя ни в одном списке граждан и в переписях населения такая не числится, до последнего времени являлась личным секретарем одного высокопоставленного чиновника.

По его серьезным глазам я понял, что имя он не назовет.

— Удивительно, — после недолгого молчания ответил я ему. — Каким образом на такую должность