Подняв руку, Маргарет погладила рукав рубашки Майкла. Ткань была именно такой мягкой, какой и казалась. Еще один признак богатства, хотя, возможно, он и не знает об этом. Грубый, шершавый лен – это для бедноты, по качеству хуже ткани не бывает.

– Это последнее, что я тебе дам, Маргарет, – вымолвил Монтрейн. – Обещаю.

Ей стало стыдно. Он подарил ей гораздо больше, чем платье. Самым большим даром Хоторна был ребенок, о существовании которого он никогда не узнает.

«Скажи ему», – нашептывал ей внутренний голос. Нет, она не могла этого сделать. Майкл был могущественным, влиятельным человеком. Она не хотела становиться его любовницей, не желала, чтобы их ребенок оказался средством давления на отца.

– Речь идет всего лишь о платье, Маргарет, – приподняв бровь, проговорил Хоторн. – И возможно, о ночной сорочке. Только и всего. – Наклонившись к Маргарет, Хоторн поцеловал ее в щеку, его рука оказалась на ее подбородке.

Маргарет запрокинула голову, ее губы приоткрылись. Когда он целовал ее, из ее горла вырвался тихий стон. Как же много удовольствия всего в одном поцелуе!

– Позволь им снять с тебя мерки, – попросил Хоторн, касаясь губами рта Маргарет. А затем они вновь слились в страстном поцелуе.

Наконец Маргарет отпрянула от Монтрейна и утвердительно кивнула. Говорить не было сил.

Терпение в любви дарит больше

удовольствия, чем торопливость.

Из «Записок» Августина X

Майкл всегда старался держаться подальше от занятых чем-то женщин – их суетливость ему досаждала. Еще какую-нибудь неделю назад он бы вмиг сбежал куда-нибудь при одном намеке на то, что ему придется общаться с портнихой, выслушивать бесконечное щебетание о примерках, моде и платьях. Хоторн назвал бы лгуном того человека, который осмелился бы сказать, что граф Монтрейн будет сидеть утром в гостиной в окружении хихикающих женщин да еще и получать от этого удовольствие.

Хоторн, лениво развалившись, сидел на диване, раскинув руки в стороны. На полу перед ним красовалась целая куча маленьких куколок, одетых по последней моде, – ни дать ни взять гарем в миниатюре.

Внимание графа Монтрейна было приковано к стоявшей на возвышении Маргарет, с которой медленно снимали ее зеленое платье. Майклу пришлось закинуть ногу на ногу, чтобы скрыть рвущуюся из брюк восставшую плоть. Не помогло взять себя в руки даже смущение Маргарет, смотревшей ему прямо в глаза. Ее щеки с каждым мгновением становились все краснее – помощницы портнихи раздели ее уже до пояса.

Хоторн должен был заранее догадаться о том, что при виде полуобнаженной миссис Эстерли его охватит возбуждение. Рядом с этой женщиной он мог думать только о том, как бы обладать ею. И происшествие в карете – лучшее тому доказательство.

Ему необходимо снова браться за работу. Кириллический шифр не мог ждать. Надо выбросить из головы всю ерунду и вспомнить о здравом смысле. Тогда все пойдет своим чередом, нужно только обратиться к его любимой логике.

– Вы должны стоять абсолютно неподвижно, – ворчала портниха. – Иначе мы не сможем правильно снять мерки.

Интересно, Маргарет понимает, что, глядя на нее, он возбуждается все сильнее? Судя по ее разгневанному взору, понимает. Внезапно Хоторн резко выпрямился – он вдруг понял, что глаза Маргарет горят не гневом, а полны слез от унижения.

Черт возьми! Он встал с дивана и подошел к ней.

– Дайте нам несколько минут, мы должны поговорить, – сказал он портнихе.

Портниха и ее помощницы – все уже немолодые женщины – попятились назад и на удивление быстро покинули комнату. Не прошло и мгновения, как Маргарет с Хоторном остались наедине.

– Это так необходимо? – спросила Маргарет, указывая на ленты и отрезы ткани, разбросанные повсюду.

– Я не хотел, чтобы ты испытывала смущение, – проговорил граф извиняющимся тоном.

– Их так много, – прошептала Маргарет, глядя на пол.

– А тебе никогда не доводилось раздеваться в присутствии других женщин? – спросил Хоторн, испытывая нелепый прилив нежности.

– Нет, кажется, ничего такого не было. Я ведь сама шила себе всю одежду.

– Значит, я вновь ошибся, – вымолвил Хоторн. – Пожалуйста, прости меня.

Глаза их встретились. Интересно, подумал Майкл, знает ли Маргарет, что временами она поворачивает голову с истинно королевским достоинством? Удивительная женщина, которая не перестает поражать его.

Граф Монтрейн редко подчинялся импульсам, разве что они были вызваны рациональными приказами его мозга. В голове у него все и всегда было разложено по полочкам. И он никогда не действовал, следуя внезапному порыву.

Но только не в обществе Маргарет.

В комнате никого не было, кроме их двоих, дверь закрыта, Маргарет стоит на возвышении.

Хоторн заглянул ей в лицо; встретившись с его взглядом, она отвернулась. Интересно, она знает, чего он хочет? На Маргарет осталась лишь тонкая сорочка, которую она прижимала к груди, подвязанная двумя тесемками. Монтрейн потянул за одну из них.

– Позволь мне, пожалуйста... – прошептал он.

Это был и приказ и просьба одновременно. Хоторн хотел увидеть ее обнаженной. Нелепое желание, однако именно оно удерживало его в этой комнате, заставляя выслушивать всю эту женскую болтовню.

Вот и вторая тесемка развязана. Его ладонь прикоснулась к ее груди, его взор прикован к ее глазам.

– Пожалуйста, – еще раз пробормотал граф.

Через мгновение Маргарет уронила руки, потупив взор. Майкл стянул сорочку вниз и накрыл ладонями груди Маргарет, проводя большими пальцами по ее соскам. От наслаждения она закрыла глаза.

Сорочка, не придерживаемая тесемками, сползала все ниже. Монтрейн подхватил ее и стянул через голову Маргарет, обнажив ее бедра, стройные ноги. Сорочку он отбросил в сторону.

У Маргарет была безупречная фигура: нежные округлости груди, бедер, тонкая талия, длинные ноги – все это сводило его с ума.

Она стояла перед ним нагая, даже не пытаясь прикрыться. Майкл провел пальцем вниз от груди к ее пупку. Кожа Маргарет покрылась мурашками.

Монтрейн принялся лихорадочно ласкать ее, исследовать каждую клеточку тела, осыпать ее поцелуями, прислушиваясь к стонам наслаждения, которые все чаще вырывались из груди Маргарет. Она все сильнее дрожала от его прикосновений. Вот Хоторн припал губами к пульсирующей на шее Маргарет жилке.

– Майкл, женщины ждут, – едва слышно прошептала она.

Маргарет стояла перед ним с закрытыми глазами, длинные ресницы отбрасывали тень на пылающие щеки. Руки она прижимала к бокам. Положив ладони ей на бедра, Хоторн шагнул вперед. Поскольку Маргарет стояла на возвышении, ее груди оказались на уровне его рта. Он провел по одному соску языком, начал сосать его. Когда она застонала от удовольствия, он улыбнулся.