— Зачем? — удивился я, не понимая ее просьбы.

— Сделай маме приятное, хорошо? — и я согласно кивнул, мне несложно порадовать ее, если для мамы это было так важно».

«— Дорогой, мы переезжаем в другую квартиру, — вечерние сумерки скрыли от меня выражение маминого лица.

— А как же папа?! — воскликнул я испуганно и сел на кровати, крепко сжав кулаки под одеялом.

— С некоторых пор у нас с твоим папой разные взгляды на жизнь, — ответ прозвучал холодно и сухо. Совсем не так, когда она говорила о дяде Артеме.

— Но я не хочу уезжать от него! Зачем?!

— Саша, — мать поднялась с кровати, и посмотрела строго. — Ты уже достаточно большой, чтобы понять, что у нас с твоим отцом нет ничего общего. Мы разводимся. Я и так долго ждала, давая тебе время подрасти.

И больше не произнося ни слова, она ушла, оставив меня в ужасе переваривать полученную информацию».

«— Лена! Ты только посмотри, что сделал твой выродок с моими бумагами?! — мужчина влетел в зал, тряся какими-то листами у мамы перед носом.

— Саша! — воскликнула мама обвиняюще. — Как ты мог?!

— Но это не я! Это Карина! — попытался донести до них правду о противной девчонке, что изводила меня, стоило ей лишь прийти в гости.

— Не ври мне, гаденыш! Моя племянница на такое неспособна! — мужчина шипел, как гремучая змея, вызывая у меня одновременно злость и ужас, когда я увидел у него в руках большой солдатский ремень.

Взгляд метнулся к матери, но она, поджав губы, стояла и молчала, глядя на меня укоризненно».

«— Да отдай ты его своему бывшему! — ненавистный мне дядя Артем, орал на всю квартиру, брызжа слюной. — Сколько можно терпеть его выходки?! У нас скоро появится свой малыш. А если это выродок что-то с ним сделает?! Ты об этом подумала?! Лена, хватит скулить! Я не намерен кормить больше его! Пускай выметается из моей квартиры!»

«— Ах ты, тварь…»

«— Зона по тебе плачет…»

«— Мама! — орал, пытаясь вырваться из его цепких рук, сжимаясь каждый раз от удара ремнем.

— Ты сам во всем виноват, — отвечал мне бесцветный, равнодушный голос».

Горькие слезы все же сдержать не удалось. Вытер глаза тыльной стороной ладони, ощущая свое бессилие. Она такая же, как и материн муж. Сначала втерлась в доверие, а потом наверняка попросит от меня избавиться, чтобы не мешал им жить долго и счастливо со СВОИМИ детьми. Все они одинаковые.

Нарастающая обида не давала дышать. Глаза пекло от невыплаканных слез. А скулы сводило от бешенства.

Ненавижу… ненавижу… ненавижу…

Из комнаты я больше не выходил. На ужин тоже не пошел, хотя и отец, и бабушка настойчиво звали, но есть не хотелось. Я так и уснул в одежде, не разбирая кровати.

Утром проснулся от шума в прихожей и приглушенных голосов. Замер у дверей и прислушался.

— Свет, проходи, — тихий печальный голос отца больно отозвался в груди.

— Илюша, не могу, я всего лишь на минутку забежала вас поздравить, — а вот этот, наоборот, заставил скривиться и передразнить:

— Илюша… Тьфу! Противно.

— Жаль, — и вновь тяжелый вздох со стороны дорого мне человека.

— Ты же понимаешь, что еще рано. Слишком рано.

— Понимаю.

Они замолкли, послышалась возня и я, не выдержав, распахнул дверь комнаты и буквально вывалился в коридор, всем нутром ожидая негативную реакцию отца. Скорее всего, он будет злиться, да и эта дамочка наверняка то же, что их прервали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но ошибся. Мое внезапное поведение вызвали лишь удивление у взрослых. Ни грамма злости или раздражения. Лишь в глазах отца проскочила легкая, непонятная мне грусть, но тут же исчезла.

Они застыли рядом, и ничего не говорило о том, что мой отец и эта… женщина занимались здесь чем-то противозаконным. Папа держал какие-то запечатанные подарки, а Светлана Алексеевна, вообще, была одета в шубу и сапоги, явно не собираясь задерживаться.

— Доброе утро, Саш. С наступающим Новым годом! — и так улыбнулась, у меня аж скулы свело. Прямо сама доброта.

— И вас тоже с праздником, — неприветливо буркнул в ответ, вызвав у нее недоуменный взгляд. — Вам уже, наверное, пора. Мы вас не задерживаем. Идите куда шли.

— Саша, — в голосе отца явно слышалось предостережение, и это еще больше подстегнуло меня высказаться, давая понять, что я ее вообще не хочу видеть.

— Кстати, папа обещал мне найти другого репетитора. У нас с вами теперь с некоторых пор недопонимание, — выпалил, смотря с ненавистью на эту женщину, что посмела влезть в нашу семью без спроса. — Хочу, чтобы вы поняли: вам здесь не рады!

Улыбка медленно сползла с ее лица, и она побледнела.

— Сашка! Немедленно прекрати! — рявкнул отец, освобождая руки от подарков. — Ты что несешь?

— Илья, не надо, — тихий едва различимый шепот, практически на грани слышимости, заставил замереть нас с отцом. — Он всего лишь обиженный ребенок. Я, пожалуй, и правда пойду.

— Света, подожди. Я провожу. Позволь все объяснить.

— Не стоит. Меня ждет отец в машине. Поговорим потом.

Мгновение и мы с папой остались одни. Он смотрел на меня с какой-то безысходностью.

— Саша, что происходит? Что с тобой творится?!

— Ничего, — буркнул в ответ и вернулся в свою комнату, пытаясь вновь закрыться, но отец не позволил, последовав за мной.

— Э-э-э, нет, дружок, — придержал он дверь. — Раз ты считаешь себя вправе указывать мне, то я, как минимум, имею такое же право знать, что не так.

— Илюша! Сашенька! — воскликнула бабушка, пришедшая на громкие голоса. — Вы ругаетесь?!

— Мама, не сейчас.

Отец, отодвинув меня с прохода, вошел в спальню и, пронизывая тяжелым взглядом, закрыл дверь на замок. Я лишь мельком успел заметить бледное лицо бабули, оставшейся в коридоре.

— Я слушаю твое видение ситуации, — подтолкнула меня к диалогу папа. — Хочу четко понимать, что у тебя творится в голове.