— А имя-то у этого загадочного местного «производителя» есть? — поинтересовалась, усиленно пытаясь скрыть улыбку так и рвущуюся наружу. Ситуация сложилась, абсурдней не придумаешь.

Вика немного нахмурилась.

— Есть, но зачем его озвучивать, если я не собираюсь ничего иметь общего с ним? И чему ты, собственно, так радуешься? — не разделила сестра моего позитивного настроения.

— А что, плакать надо? Хватит и того, что ты здесь слезы лила в три ручья, — допив остатки вина одним махом, поставила фужер на стол и потянулась за тарталеткой, высказывая свои мысли на сей счет: — Честно, Вик, несмотря ни на что, я абсолютно не разделяю твоего мнения относительно «ничего ему не скажу, и ничего общего иметь не буду». Как бы ты ни хотела, но общее у вас уже есть, — и выразительно покосилась на ее пока еще плоский живот. — А ребенок не игрушка, ему нужны оба родителя. Что ты скажешь малышу, когда он начнет задавать вопросы?

— Да какие вопросы?! Я еще даже не родила!

— Знаешь, родная, я полностью согласна со Светой, — поддержала мою точку зрения мама. — Время летит так быстро, что оглянуться не успеешь, а малыш не только появится на свет, но и вырастит. И что ты ему будешь сочинять, когда он спросит кто его папа? Нет, так дело не пойдет…

— Да как вы не понимаете?! — Тори подскочила с дивана и принялась расхаживать взад-вперед по залу. — Зачем ему знать? Ну зачем?! А если у него так же будет с женой, как у Олега и Светы? Он разведется и из жалости выберет меня, а потом будет от меня таскаться к ней! А если он станет настаивать на аборте?! А если…

— А если не будет… А если не заставит… А если обрадуется… Знаешь, сколько еще может быть этих «если»? — спокойно возразила я сестре. — Вика, как вы будете или не будете жить потом, это уже дело десятое, хотя тоже не маловажное, но знать он должен. В нашем же с Олегом случае, раз уж ты привела его в пример, Оленька являлась лишь катализатором назревших проблем в семье. Она вскрыла то, чего мы сами с ним не замечали, живя по инерции.

Как ни печально это осознавать, но это факт, который привел нас с Олегом к такому безрадостному финалу.

— В общем, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и все равно пожалеть. При условии, что основное вы уже сделали… Так что ни дури и не решай за другого человека. Он несет такую же ответственность за все произошедшее, как и ты. Как говорят врачи, самый действенный контрацептив — это воздержание. Вы его проигнорировали, — и выразительно выгнула бровь.

Мама, вставившая лишь несколько реплик за все это время, в основном слушала, не перебивая, а едва закончили, встала и направилась на кухню со словами:

— Знаете, девочки, что-то вино мне сегодня как-то не очень помогает с вами расслабиться. У отца был где-то коньяк на праздник припрятан. Будем считать, что праздник уже наступил. Светуль, ты как?

— Ну не брошу же я тебя одну отмечать этого радостное событие, — усмехнулась, понимая, что Вика сошла с дистанции в этом вопросе. — Но учти, что коньяка мне хватит одного фужера. И, кроме того, мне нужно потом домой как-то после наших посиделок добираться.

— Так оставайся у нас, — донесся приглушенный голос из коридора.

— Не могу, на завтра уже дела запланированы. Я же не знала, что тут так все серьезно окажется, — и подмигнула Виктории.

Дальнейший вечер прошел без существенных потрясений. Я поделилась выводами, которые обо мне сделала бывшая золовка, понимая, что в сущности это такая мелочь в отличие от событий, разворачивающихся в жизни сестренки. Мы и посмеялись, и поплакали. Уже поздно вечером, мама уложила Вику на диване в нашей с ней бывшей комнате, а я засобиралась домой.

— Доча, ты такси вызвала?

— Нет еще. У меня стоит внизу машина…

— Надеюсь, ты не за рулем собралась ехать?!

— Мам, успокойся. На улице вызову такси, а пока оно едет, соберу пакеты.

— Ладно. Ты только обязательно позвони, как только доберешься.

— Конечно.

Поцеловав в щеку, я убежала. Погода была просто потрясающая. Легкий морозец. Снежок, хрустящий под ногами и искрящийся в свете фонарей. Я медленно побрела к транспорту, на ходу доставая телефон.

Не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Викина ситуация не выходила из головы. За сестру, невзирая на возможные сложности, которые она сама себе же и создала, была искренне рада. Я бы многое отдала, чтобы оказаться на ее месте. И к черту наличие мужа и другие сопутствующие трудности, они все преодолимы, а счастье материнства перечеркивает все неприятное, переворачивая мир женщины и смещая акценты.

Мне в этом плане не повезло. Господь своих деток не дал. Мои приоритеты тоже претерпели эволюцию, но увы… дарить всю свою нерастраченную любовь другим детям я могла, если они мне это позволяли.

А Тори просто еще не осознала и не приняла того, что с ней случилось чудо. Самое что ни на есть настоящее. В силу возраста или же характера, она не понимает, своего счастья, неожиданно появившегося в ее жизни.

Вика молода и момент, когда хочется ребенка, у нее не наступил. Она не догадывается, как это хотеть до дрожи в руках, до замирания сердца, до опустошающих слез в подушку по ночам, вгрызаясь в нее и тихо скуля от отчаяния, когда хочется орать в голос и биться от бессилия в истерике, а ты должен держать лицо. И, слава богу, она этого не узнает.

В сердцах Виктория назвала себя матерью-одиночкой. Глупенькая, какая же она у меня глупенькая. Это же так далеко от истины. Ну как может быть одинока женщина, имея ребенка?! Как?!

Определение «одиночка» уж больше подходит отцу малыша, что опрометчиво или из каких-то других соображений оставил семью. Ведь по-хорошему, это он оказывается один, а не мать и дитя.

Согласна, дети — это все непросто, но трудности забываются, стираясь со времени, а вот моменты радости останутся навсегда. Согреют душу в трудные периоды и наполнять жизнь смыслом, показывая, что она прожита не зря.

Села в постели, тяжело вздохнув. Давно я не чувствовала себя такой потерянной. На часах было без пятнадцати шесть утра. За всю ночь я не сомкнула глаз, одолеваемая мыслями.

Решительно встала с постели и, накинув халат, направилась в ванную.

«Прохладный душ. Обжигающе горячий кофе. Вот что мне сейчас требуется, как воздух!» — и действительно, это помогло, но не полностью, в груди так и осталась давящая пустота. Ощущение моей ущербности, как я не старалась искоренить, не проходило, прочно прорастая во мне на благодатной почве.

Смахнув непрошеную слезу, резко тряхнула головой, прогоняя хандру. Отставив пустую чашку, направилась разбирать пакеты, сгруженные вчера на диван и благополучно там позабытые.

Красиво упаковав подарки, положила их под елку, решив тридцать первого декабря утром забежать к Волковым и поздравить с наступающим Новым годом. Трель дверного звонка прервала мои размышления и планы.