– Обожаю это чувство, когда окружающий мир внезапно превосходит твои ожидания, – сказал я ей тогда.

В январе 2004 года меня в Нью-Йорке решила навестить Мириам – она тогда уже заканчивала школу. Ее каштановые волосы все еще кудрявились пышными завитушками, ничуть не изменившись с детства. Правда, носила она теперь в основном джинсы, футболки и фланелевые рубашки.

Ева тоже начала часто менять свой имидж; в то время она носила клетчатую красно-синюю зимнюю куртку и очки в тонкой оправе.

Мириам с подругой, которую она прихватила с собой, заявились в мою квартиру прямиком из аэропорта. Открыв дверь, я стал наблюдать за тем, как Мириам с интересом осматривала мою загроможденную всяким красивым старьем однушку. Сидевшая на псевдовикторианском диване Ева вскочила и подбежала к моей сестре.

– Привет! – поздоровалась она нехарактерно высоким голосом. – Я Ева, очень рада наконец-то познакомиться!

Мириам перевела удивленный взгляд с Евы на меня – она явно ожидала, что найдет меня в большом городе в гораздо более плачевном состоянии. Она обняла Еву, недоверчиво глянув на меня поверх ее плеча, будто подозревая, что я специально нанял актрису, чтобы та играла мою девушку. Подруга Мириам отреагировала абсолютно нормально – очевидно, для нее наличие девушки у старшего брата не являлось чем-то хоть сколько-нибудь примечательным или удивительным. Членов же моей семьи такое не могло не насторожить.

Я планировал предоставить Мириам с подругой самим себе на то время, пока я буду на работе, но Ева внезапно вызвалась показать им Нью-Йорк, а в последующие дни проводила с ними буквально каждый день, что показалось мне совершенно диким и необъяснимым.

– Ты ведь знаешь, что не обязана это делать – сказал я ей.

– Знаю, но мне хочется, – стояла она на своем.

Семнадцатый день рождения Мириам мы отмечали у меня в квартире, позвав всех друзей. Я собрал подборку ду-вопа[61] и соула пятидесятых и шестидесятых, поставил кровать на попа к стене и освободил свою тесную спаленку для танцев. В тот вечер Мириам сняла на одноразовую «мыльницу» Еву, танцевавшую со мной, положив голову мне на грудь.

В последний день пребывания Мириам в Нью-Йорке мы отправились пообедать с ней вдвоем.

– Ева просто потрясающая! – сказала мне Мириам. – Красивая, милая, смешная, стильная, талантливая – словом, крутая. Я прямо отлипнуть от нее не могу. Приеду домой – заимею себе такую же куртку, как у нее. Поверить не могу, что вы встречаетесь!

– Я тоже, – признался я.

– Как думаешь, у вас с ней все это надолго? – поинтересовалась Мириам, грызя чипсы.

– Вряд ли, – ответил я, – тем ценнее каждый момент, который я провожу с ней.

На этих моих словах Мириам явно расслабилась.

– Я просто хотела убедиться, что ты не питаешь на этот счет никаких иллюзий.

Руководители программы по ликбезу, в которой я работал, нанимали фрилансеров строго на полтора года. На момент истечения срока моего контракта мы с Евой встречались уже год. Я почти сразу подыскал себе халтуру в литературном бизнесе, на которой мог перебиваться с горем пополам некоторое время, однако жить на эти деньги в Нью-Йорке в одиночку сколько-нибудь долгое время было невозможно. Мне нужна была полноценная работа, вот только я сильно сомневался, что смогу ее найти. Семейный лагерь научил меня открыто просить того, о чем я хочу, даже если я знаю, что мне ответят «нет», так что я сказал Еве, что вынужден переехать, и предложил ей жить вместе. Как я и ожидал, она отказалась. Она вообще побаивалась каких-либо обязательств (у нее полгода ушло только на то, чтобы признать меня своим парнем) и была по натуре крайне независимой – проводила много времени в одиночестве и бдительно охраняла свое личное пространство. Надо сказать, мысль о том, чтобы делить с кем-то жилье, мне самому была не особо по душе, но вместе с тем я парадоксальным образом ничего более не желал так сильно, как жить с Евой. Я знал, что она этих моих чувств не разделяла; я вообще к тому моменту уже давно смирился с тем, что любил ее сильнее, чем она меня. Так что я стал подыскивать себе новую квартиру, а параллельно – и соседа по комнате из числа друзей и знакомых.

Ситуация с недвижимостью в Уильямсбурге – одном из районов Бруклина – сильно изменилась с 2002 года. Первое жилье в Нью-Йорке мне помог подыскать очаровательный пожилой риелтор, работавший в своем обшарпанном кабинете уже явно не один десяток лет. Но он к 2004 году уже ушел на пенсию, и теперь все риелторы принимали своих клиентов в напоминающих аквариум кристально чистых офисах со стеклянными витринами, полных гладко выбритых белых молодых людей с ухоженными волосами и в дорогих костюмах, мастерски владеющих искусством вешать людям лапшу на уши.

Каждому из этих риелторов я сразу ставил одно категорическое условие: при своем росте я отказывался жить в квартире с низким потолком. И каждый раз меня исправно приводили именно в такую квартиру. В ответ на мое напоминание о высоте потолка они отвечали: «Так это высокий».

В первый раз я рассмеялся.

– Да ладно! – воскликнул я сквозь смех. – Хотите сказать, у меня галлюцинации? Считаете, я должен верить вам больше, чем собственным глазам? Серьезно кто-то на это попадается?

Риелтор посмотрел на меня так, будто не он мне, а я ему нахамил.

Когда ситуация повторилась с другим риелтором, мне было уже не так смешно, и я решил продавить свою линию.

– Видите ли, я рассматриваю только квартиры с потолком выше, чем здесь, – заявил я.

Риелтор продолжил настаивать на своем.

– С вашим бюджетом вы таких квартир просто не найдете.

Тут я все же расхохотался и сделал то, что больше всего ненавидят лжецы – я повелся на его ложь.

– Ну да, разумеется, – произнес я. – Что ж, если это все, что вы можете мне предложить, то, думаю, не имеет смысла вас задерживать и просить показывать мне другие квартиры.

Тут риелтор ожидаемо дал задний ход:

– Слушайте, а ведь я знаю одно такое место – там потолок значительно выше.

– Извините, – ответил я ему. – Не в моих принципах работать с людьми, которые лгут мне в лицо.

Спустя еще несколько таких попыток я осознал, что лгать мне в лицо будут все риелторы без исключения, что все они практикуют эту совершенно мерзкую стратегию, заключающуюся в том, чтобы показывать своим клиентам сначала самые худшие квартиры и заставляя их думать, что вариантов получше просто нет. В результате я сразу стал им говорить:

– Кстати, я хорошо знаю вашу типичную уловку с показыванием мне сначала самых дрянных квартир. Давайте сразу пропустим этот этап, хорошо?

Они в ответ обычно неискренне смеялись и хвалили меня за смекалку, а потом все равно показывали мне самые плохие квартиры и упорно называли низкие потолки высокими.