Первые изготовители пороха добавляли камфару, хлористый аммоний и живицу, растворенную в спирте, с целью предотвратить слипание составляющих смеси. Так, Codex Germanicus XIV века предписывал: «Если вы хотите сделать хороший сильный порох, возьмите 4 фунта селитры, 1 фунт серы и 1 фунт древесного угля, 1 унцию salpractica (салпрактика, см. ниже), 1 унцию хлористого аммония и одну двенадцатую часть камфары. Все это хорошенько истолочь, хорошенько перемешать, добавить винный спирт, перемешать и дать высохнуть на солнце. Так вы получите порох, один фунт которого будет лучше 3 фунтов обычного пороха. Кроме того, он хорошо хранится и со временем становится еще лучше… Без камфары порох дробится и легко портится. Добавка камфары удерживает порошок и делает его сильнее и быстрее».

Салпрактика (salpractica) – смесь селитры, камфары и хлористого аммония, растворенная в винном спирте, изготовлялась путем соскабливания осадка, образующегося после выпаривания этой смеси. Считалось, что это придает мощность пороху, вводя больше «воздуха».

Самым большим недостатком раннего пороха была его гигроскопичность. Часто он оказывался сырым и бесполезным в самый нужный момент.

Такой недостаток не мог оставаться без внимания, поскольку он делал и наземные, и морские пушки бесполезными. Чтобы избежать этого, запасы приходилось время от времени просушивать. Другим способом избежать этого было паковать порох в мешки, пропитанные воском, метод, применявшийся в Шотландии в 1459 году.

Чтобы предотвратить стратификацию и понизить риск случайного взрыва опасной пыли, составляющие пороха часто перевозились отдельно и смешивались по мере необходимости.

Чтобы избежать излишнего засорения, Вайтхорн упоминает, что заряды для некоторых пушек были зашиты в «мешочки из ткани или бумаги» – ранние варианты гильз. Как видно отсюда, проблемы «прорезания зубов» младенческой артиллерии были достаточно серьезными и, до появления научных методов XVIII века, решались весьма рискованными методами. Все эти рассуждения считались лишь смягчающими обстоятельствами недостатков серпентина. Изготовители пороха знали решение: гранулированный порох, но они не могли использовать его для заряжания пушек, пока их изготовители не отольют орудия, способные выдержать возрастающее при этом давление. Такой порох, изготовленный в небольших количествах, был известен с XV века и использовался в стрелковом оружии, например в Англии еще до 1560 года, но мощность и дороговизна ограничивали его применение в ранней артиллерии. Поэтому, как отмечается в манускрипте Ричарда Райта 1563 года, в этой стране его применение в артиллерии относится к XVI веку. А на континенте впервые гранулированный порох использовался при Нюрнберге в 1450 году.

Гранулированный порох имел следующие преимущества:

1) был значительно менее гигроскопичен, особенно глазурованный;

2) оставлял значительно меньше нагара после выстрела;

3) он не стратифицировался (слипание составляющих смеси в отдельные комки) во время транспортировки;

4) он не требовал столь тщательного (требующего особого внимания) уплотнения;

5) в связи с зернистостью и, как результат, повышенной площадью поверхности и воздушных пустот, такой порох взрывался настолько быстро, что выделяющиеся газы не успевали улетучиваться. В результате мощность взрыва гранулированного пороха была выше на 33,5 % по сравнению с мощностью взрыва порошкового пороха того же веса;

6) вызывал значительно меньшее запыление.

Что касается производства пороха в королевской Британии. В целом было бы несправедливо сказать, что в эту эпоху Англия сильно отставала от континентальной Европы, она следовала общей тенденции развития этого направления. Прежде чем говорить о производстве, имеет смысл разобраться в положении вещей с основными поставщиками сырья – селитры.

Эта соль была первостепенным фактором производства. До разработки богатых залежей селитры в Чили в XIX веке ее единственным источником было выделение из других добываемых ископаемых. Нитрат калия образуется в определенных условиях при разложении животных и растительных останков в виде флуоресцентного налета на сырых стенах подвалов или на земле. Такие отложения никогда не бывают чистыми и содержат обычно лишь малое количество селитры, и, будучи очень похожей на соду, селитра, должно быть, часто принималась за нее. Таким образом, выделение достаточно чистого вещества, видимо, требовало незаурядных знаний химии в странах с достаточно теплым влажным климатом, способствующим разложению органических веществ с образованием флуоресцирующих веществ. Важно, чтобы этот климат был с регулярными жаркими сухими сезонами. Эти условия исключают Европу, кроме ее южных субтропических областей. Таким образом, Восток приобрел монополию, а монополия означает высокие цены.

В Европе селитра впервые появилась благодаря изготовителям пушек в Германии, но цена была чрезмерной.

В 1378 году селитра, изготовленная производителями пушек в Нюрнберге, стоила свыше 52 флоринов за центнер (cwt ок. 50 кг); в 1381 году она упала до 41 флорина за центнер. Так что цена падала. В Швейцарии она никогда не поднималась столь высоко. Как бы ни были высоки цены по отношению к себестоимости, предложение не могло удовлетворить потребности. Поэтому продавцы полагались на поставки из Азии, в основном из Индии.

Таким образом, когда артиллерия стала играть все возрастающую роль в военных кампаниях, европейские страны наконец осознали, что они оказались зависимы от поставок средств, необходимых для ведения войны. Для исправления столь нетерпимого факта они делали все возможное, чтобы открыть производство селитры у себя в стране. В 1477 году король Людовик XI создал во Франции специальную организацию Saltpêtriers Commissionés с правом доступа во все владения для повсеместного сбора селитры. В этом Англия последовала примеру Франции и создала свою аналогичную организацию. Ее представители имели право доступа в любой подвал, голубятню, скотный двор, овчарню и т. д. для поиска и сбора всех найденных ими солей, они имели право даже вторгаться в жилища, где имелось заплесневение. В 1558 году королева Англии Елизавета I даровала Ричарду Хиллсу и Джорджу и Джону Эвелинам монополию на сбор и производство селитры на 11 лет. Эта монополия распространялась на весь юг и центральные графства Англии, за исключением Лондона и двухмильной окрестности вокруг него. Другое королевское распоряжение, выпущенное 7 сентября 1599 года, продлевало монополию Джона Эвелина, Ричарда Хардинга, Роберта Эвелина, Джона Ренхама и Симеона ффурнера (ffurner?) на изготовление селитры и пороха еще на 10 лет с условием продаж торговцам по цене не свыше 10 пенсов за фунт. Им также позволялось поставлять серу на нужды вооружения. Продажи за рубеж разрешались только в дружественные страны. Импорт селитры и пороха был на это время приостановлен, что было необходимо для вышеупомянутых подрядчиков{84}. К концу правления Елизаветы злоупотребления монополий достигли нетерпимого размаха, когда даже предметы первой необходимости оказывались в руках монополистов. Вопрос, наконец, был поднят в парламенте, в 1601 году последовали жаркие дискуссии. Елизавете пришлось обещать, что у обвиняемых монополий привилегии будут отозваны, однако, по всей видимости, она не слишком строго выполнила свои обещания. И все-таки в 1624 году закон о монополиях (Statute of Monopolies) был принят.