Но блин, как же больно!!! Навалившаяся на меня реальность была слишком реальной для того, чтобы мое сознание усомнилось в ее реальности… Тройная тавтология, как нельзя лучше передающая мое состояние. Мир, в котором я жил раньше, стремительно отдалялся, терял краски, всё больше казался бессмысленной, занудной игрой, в которую я рубился слишком долго. А настоящая жизнь – вот она! Нависла надо мной, смрадно дыша в лицо, улыбаясь щербатым ртом и с интересом заглядывая в глаза, словно подпитываясь моей болью, как ночной крылатый вампир пьет кровь зазевавшейся жертвы…

Аналогия была слишком очевидной. Я прекрасно помнил, как убил кровопийцу-колдуна, умеющего превращаться в лорда Гаттингтона, правителя Вотервилля. Вернее, вельможу-оборотня, питающегося кровью запоздалых путников. У него был такой же проникновенный взгляд, когда он выпивал жизнь из моей сестры. Я снес ему башку топором, но было уже поздно – укушенная сестра начала стремительно перерождаться, и мне пришлось второй раз воспользоваться тем же топором, чтобы в Вотервилле не появилось еще одно чудовище взамен убитого…

– Повторю вопрос. Как твое имя, чужак? Зачем ты пришел в наши края вместе со своей шлюхой-сестрой? Чтобы убить ее после того, как ты зарубил нашего лорда? Не находишь, что это довольно глупый поступок? Или, может, ты просто одержим дьяволом и всем будет проще, если тебя просто сжечь заживо на костре? Не отнимай наше общее время, назови себя и своего покровителя – и клянусь, ты проведешь эту ночь на мягкой соломе, пьяным и счастливым. А утром умрешь, даже не почувствовав, как горит твоя грешная плоть, – сознавшимся перед казнью дают много вина, чтобы они могли упиться до бесчувствия.

Между тем боль становилась всё нестерпимей. Еще немного – и я, забыв про гордость и честь моего рода, начну орать в голос, чтобы хоть немного заглушить ее…

«Черт, а ведь он прав, – шевельнулась мысль в моей голове. – Это лучше, чем умереть под пытками в застенках Вотервилльского замка. Я слышал, что местные палачи могут пытать людей неделями, не давая им умереть от страшных мук и потери крови. Не лучше ли сказать то, что они хотят услышать, и сразу покончить со всем этим?»

– Итак, твое имя?

– Снайпер, – невольно сорвалось с моих губ.

«Дьявол! Какой Снайпер? Что вообще значит это слово? Я же хотел сказать совсем другое!»

Внезапно нереально четкая картина пыточной перед моими глазами дернулась, будто по мастерски вышитому гобелену пошла рябь, словно по воде. Фигура палача застыла на мгновение, и пылинка, лениво плывущая мимо моего лица, также замерла в воздухе…

Но этого мгновения хватило, чтобы мое собственное, настоящее «я», практически поглощенное дьявольской аппаратурой, вернулось ко мне.

Я вспомнил всё…

Картина, навязанная моему сознанию, стала блёклой, полупрозрачной… Ненастоящей. И сквозь нее я на мгновение увидел карту. Подробную карту Москвы, испещренную множеством крохотных красных точек. И мне, чей мозг был пропитан Игрой, словно губка водой, не нужно было разъяснять, какие из них обозначают пункты продаж гаджетов, подпольные тренировочные базы, спецмагазины, склады, мастерские… Всё это я просто знал.

Так как был «охваченным».

Рабом нейрофона.

Своим…

А своим положено знать локализацию командного пункта, откуда армии отдаются приказы. И теперь я знал, где он находится, этот пункт, обозначенной самой жирной красной точкой.

Но продолжалось это недолго.

Мгновения имеют свойство быстро заканчиваться. Картинка перед моими глазами дернулась – и всё вернулось. Опять передо мной была та же пыточная с палачами и шильями, вонзенными в мои руки. Однако выражение глаз палача поменялось с сочувствующего на слегка растерянное.

– Он – Снайпер, – бесцветным голосом проговорил палач. – Он тот, кого ищут Хозяева.

Трое палачей вскочили из-за стола, одновременно выдергивая из ножен длинные кинжалы. Но мой мучитель, стоявший ближе остальных, опередил их. Схватившись за шилья, он с силой выдернул их из моих рук и занес над своей головой, явно намереваясь вонзить окровавленное, отточенное железо в мои височные кости.

И замер, возможно, остановленный криками, несущимися откуда-то извне, то ли из узких окон, забранных решетками, то ли из-за стен, лишь казавшихся глухими и неимоверно толстыми.

– Быстрее! Пульс нитевидный! Он не дышит!

– Они убивают его! Выдирай!

– Но…

– Немедленно, мать твою! Но сначала разряд!

…Мир взорвался на тысячу кусков, за которыми была сплошная, непроглядная чернота. Адская боль скрутила меня – но ненадолго. Я еще слышал отзвук этого взрыва, еще ощущал, как каждый мой нерв дрожит, словно струна, готовая порваться, когда новая боль взорвала мою голову. На этот раз – в ухе. Она была нестерпимой, словно кто-то твердо вознамерился вытащить мой мозг через наружный слуховой проход. А потом я вновь услышал голос:

– Сильно крови́т. Но, похоже, ты вытащил всё.

– Я старался.

Твою ж мать, как больно и трудно иногда бывает поднять веки. Но я справился. По глазам резанул яркий свет, но я успел срисовать силуэт человека, склонившегося надо мной.

– Как ты?

Похоже, это было адресовано мне.

– Спасибо, хреново, – прохрипел я. – Воды дайте.

– Сейчас.

Второй раз открывать глаза было легче. Хотя, признаться, я опасался, что сейчас увижу не роскошный холл коттеджа Дмитрия, а пыточную с совершенно незнакомыми мне людьми, очень убедительно игравшими роли палачей. Или бывшими палачами на самом деле…

Но мои опасения были напрасными. Ко мне шла «служанка» в камуфляже, неся в руке стакан воды, а на кресле напротив, отдуваясь и вытирая пот со лба, сидел Дмитрий, бледный как полотно.

Я взял стакан и с жадностью выпил воду. Казалось, я сейчас могу выхлестать целый бассейн.

– Блин, они чуть тебя не убили, – сказал Дмитрий.

Хммм, почему я слышу его только одним ухом? Отдав стакан девушке, я коснулся пальцами правого уха. Ага, в нем бинт. Сырой. Я отнял пальцы от бинта, посмотрел на них. Кровь. Немного, но есть.

– Пришлось выдирать нейрофон из твоей головы, предварительно шарахнув тебя током, – пояснил Дмитрий. – Только на двух тысячах вольт эта пакость перестала работать.

– Еще немного, и я бы поджарился, как на электрическом стуле, – сказал я, глядя на свои руки. Стальные фиксаторы исчезли, и сейчас на моих запястьях были отчетливо видны красные полукружия ожогов.

– Ну, на стуле-то напряжение повыше будет, – сказал Дмитрий. – Главное – ты живой. А теперь расскажи, что ты видел.

– Без проблем, только сначала еще стакан воды, – с трудом произнес я.

И, получив требуемое, рассказал всё.

– Понятно, – кивнул Дмитрий. – Мы уже знаем, что игры меняются прямо на глазах. Теперь Хозяевам не обязательно подсылать убийц к «охваченным», которых надо устранить. Достаточно «подослать» качественную иллюзию. Мы надеялись, что боль от разрядов током удержит твое сознание, но Игра просто подстроила иллюзию под свои нужды. Мы пытались разрядами тока удержать твоё сознание, а игра превратила их в детали своего сюжета. Создала историю, подготовив твой мозг к ее восприятию…