– За сколько?

– Думаю, около двух недель.

– Понятно, – кивнул я, вспомнив при этом безумные глаза «охваченных». Думаю, не две недели. Меньше. Гораздо меньше…

– Что нужно сделать?

Дмитрий отвел глаза в сторону.

– Что?

– Присоединиться к нейросети. Вставить в ухо гаджет и врубить уровень восприятия дополненной реальности на полную мощь. По нашим данным, «охваченные» видят всё. Пункты выдачи оружия, снаряжения и боеприпасов, мобильные госпитали, где легкораненую «куклу» быстро починят и отправят обратно в строй, столовые, где их будут экстренно подзаряжать калориями, когда прозвучит общая команда «фас!». Но главное – они видят командные пункты, откуда поступают приказы.

– Зачем? Не проще их замаскировать даже для своих?

Дмитрий покачал головой.

– Солдат должен знать, кто его командир. Даже если он – кукла с подавленным сознанием. Хотя бы для того, чтобы в экстренном случае чётко понимать, кого он должен защищать даже ценой своей жизни.

– Логично, – кивнул я. И добавил: – Почему я?

Дмитрий вновь отвел глаза в сторону. Понимаю. Наверно, это нелегко – рассказывать человеку, как он сегодня умрет.

– В твоем случае есть надежда, что ты успеешь рассказать о том, что узнал…

– Прежде, чем отброшу копыта, – перебил я его. – И как вы собираетесь удерживать меня в моем сознании? Как я понимаю, «мусорщики» оставили китайские церемонии, и сейчас нанонити нейрофонов намертво внедряются в мозг сразу же после того, как вставишь гаджет в ухо.

– Боль, – коротко сказал Дмитрий. – Самый эффективный раздражитель, посредством которого, надеюсь, ты после активизации нейрофона останешься человеком… некоторое время.

– Надеюсь?

– Никто раньше не проводил подобного эксперимента, – хрустнув кулаками, сказал Координатор. Было видно, что ему непросто всё это говорить. – И я не знаю, чем он закончится. Могу только предполагать. Ты, конечно, можешь отказаться. Это твое право…

– Ну да, и подохнуть неделей позже, – хмыкнул я. – Или превратиться в управляемую куклу. Можешь считать, что я тебе поверил, хотя я сам в этом сильно сомневаюсь. Давай, показывай, что ты придумал.

– То есть ты согласен?

– То есть типа того, – сказал я.

И не успел я договорить, как почувствовал, что мягкое, удобное, комфортное кресло подо мной довольно мерзко завибрировало. И пошевелиться я тоже не успел. Обивка сбоку от подлокотников раздвинулась, и вылетевшие из тканевых щелей стальные полукружья намертво зафиксировали мои запястья. То же произошло и с ногами. Угу. Вот тебе и принимающее форму твоего тела суперкомфортное кресло, в котором можно сидеть только в одном, максимально удобном положении. В том числе удобном для того, чтобы в нужный момент тебя обездвижить.

– Я не мог этого сделать без твоего согласия, – слегка извиняющимся тоном произнес Дмитрий, поднимаясь со своего места и доставая из кармана нейрофон – возможно, тот, что ранее был в моем кармане.

– Понимаю, – хмыкнул я. – Мог бы и предупредить.

– Время дорого, Меченосец, – качнул головой Дмитрий. – Мы и так потратили его слишком много. Как увеличишь восприятие на сто процентов, старайся одновременно удержать сознание. Помнить о том, кто ты есть на самом деле, – и при этом одновременно войти в карту. Как можно глубже. Она разноуровневая, уровни открываются по факту прокачки персонажа. И учти – как только ты войдешь в игру, «мусорщики» и их подручные довольно быстро тебя увидят и опознают, поэтому постарайся действовать быстрее. А мы, в свою очередь, будем стараться накачать тебя извне.

– Кто это мы? – спросил я – и тут же получил ответ.

В комнату вошли трое. Два тощих парня с длинными пальцами, какие бывают у музыкантов и компьютерщиков, и давешняя служанка. Правда, сейчас на ней был удобный комбез в стиле милитари, такой же, как и на ее спутниках. Все трое держали в руках ноутбуки. Рассевшись за соседним столом, троица открыла ноуты и принялась увлеченно молотить пальцами по клавиатуре.

– Готова! – звонким голосом сообщила «служанка».

– Готов. Готов, – эхом отозвались длиннопалые.

– Ну что, поехали, – сказал Координатор, подходя ко мне вплотную.

После чего вставил мне в ухо нейрофон.

* * *

Я почувствовал неприятную щекотку в ухе… И почти сразу на роскошный интерьер зала наложилась картина. Довольно неприятная.

Я сидел на грубом деревянном стуле, прикованный к его подлокотникам ржавыми наручниками. Комната, в которой я находился, была самой настоящей средневековой пыточной. В углу дыба, на которой болталось чье-то окровавленное, безжизненное тело с багровыми следами от плети на руках и плечах. На полу – пятна крови. Как бурые, засохшие, растрескавшиеся, так и свежие, похожие на разлитый густой вишневый сироп.

Слева от дыбы стоял длинный стол с разложенными на нем жутковатого вида инструментами, покрытыми характерной буро-кровавой ржавчиной. Похоже, тут никто не заботился о стерильности крючьев для сдирания кожи, толстых ногтевых игл, щипцов, ножей разнообразной формы и еще множества других орудий выковыривания из людей чистосердечных признаний.

Был в комнате и второй стол, за которым сидели трое палачей в красно-бурых костюмах. Четвертый стоял возле меня, крутя в руках здоровенное шило.

– Ну что, так и не скажешь, как тебя зовут? – участливо спросил палач.

«Это игра, – несколько напряженно подумал я, ища глазами колесико-регулятор восприятия реальности. – Это всего лишь игра…»

Колесика не было!

Не было вообще никаких видимых инструментов управления игрой. Только картинка, «вид из глаз» от первого лица… слишком хорошо прорисованный для того, чтобы у меня возникли хоть малейшие сомнения в реальности происходящего. Ибо нарисовать сейчас, думаю, можно что угодно. Но как подделать плотный, тошнотворный запах крови и ржавчины, пропитавший комнату? Как создать на компьютере кокон из вони, окутавшей палача и состоящей из смеси ароматов давно не мытого тела, чеснока и вчерашнего перегара?

– Забыл, наверно? – почти ласково произнес палач. – Я помогу вспомнить.

И со всей силы всадил шило мне в запястье.

Я почувствовал, как сталь с хрустом пробила сустав и воткнулась в дерево подлокотника. Но палач на этом не успокоился. С искренним сочувствием глядя мне в глаза, он достал из кармана второе шило и, размахнувшись, всадил его в мою вторую руку.

Я закусил губу. Хрен ему, а не имя! Но урод принялся расшатывать оба шила в моих ранах, и я невольно застонал. Когда толстая железная игла проворачивается в тебе, скрипя по костям и разрывая нервы, довольно сложно оставаться спокойным и бесстрастным, словно герой киношных боевиков…

«Киношных боевиков!»

Я зацепился за эти слова, как утопающий, хватающийся за соломинку! Это не мой мир, это просто нарисованная игрушка! Я человек из другой, настоящей вселенной, где есть кино, боевики и супергерои, которые невозмутимо поплевывают через плечо, когда им втыкают шилья в руки.