Красивые юные девушки с волнами черных волос, спадающих на плечи.

Старухи, одним своим видом вызывающие жалость.

И дети, большими, невинными глазами смотревшие на суровых воинов.

Толпа невольно ахнула. Люди ожидали увидеть чудовищ, а вместо них в клетке были такие же, как они, – несчастные пленники, неведомо за какие грехи оказавшиеся под замком. Но, видимо, нубийцы знали больше, ибо от одного вида людей, заключенных в клетку, их корчило от ужаса.

Женщина из толпы вскочила с коленей и метнулась к клетке.

– Сын! Там мой сын! – закричала она, но рука черного воина из внешней шеренги с силой отбросила ее обратно. Повторить попытку женщина не посмела. Ее ноги подкосились, она упала на колени и уронила лицо в ладони. Хрупкое тело сотрясали рыдания.

– Твой сын умер прошлой весной, и ничто уже не вернет его из Аментес, страны закатившегося солнца, – громко, чтобы слышали все, проговорил жрец, подойдя к женщине и поднимая ее на ноги. – А теперь узри, несчастная, силу Амона Ра и его воинов, пришедших с неба для того, чтобы спасти людей Египта!

В руке жреца появился крупный алмаз величиной с кулак ребенка. Жрец поднял его над головой и замер, словно превратившись в статую.

Ждать ему пришлось недолго.

Край солнечного диска появился над горизонтом. Кроваво-красные, прямые лучи пали на камень, лежащий на ладони жреца и, отразившись от него, скользнули по клетке…

И тут же жуткий, протяжный вой пронесся над площадью.

Там, за переплетением медных прутьев, больше не было людей. Теперь там копошились жуткие, кошмарные существа, похожие на большие пятиконечные морские звезды. Правда, верхнее щупальце у этих «звезд» было словно обрублено, и с этой культи бессмысленно пялились на людей многочисленные круглые и блестящие паучьи глаза, словно налитые изнутри черной, протухшей кровью.

Фараон закрыл лицо ладонями. Отшатнулись жрецы. В ужасе закричали бородатые лучники, судорожно ища на груди амулеты и несвязно шепча онемевшими губами:

– Пожиратели… Пожиратели душ…

На мгновение показалось, что вместе со всеми вздрогнули и подались назад высокие черные статуи… Но нет, это лишь показалось. Просто руки воинов ночи шевельнулись и плавно скользнули под плащи, из-под которых через мгновение появились на свет короткие мечи из невиданного доселе белого металла.

Шестеро меченосцев синхронно шагнули к клетке. Один из них распахнул дверь и с ходу, без замаха всадил свой меч между двух самых больших глаз ближайшей твари. Вонзил – и резанул вниз, разваливая надвое уродливое тело. При этом сверкающая поверхность странного оружия осталась идеально чистой.

Кровь хлынула из страшной раны, но воин даже не стал уклоняться в сторону от струи – всё равно на его черной одежде черная кровь была практически не видна. Оттолкнув умирающего монстра, он вошел в клетку, и бил, бил, бил своим страшным мечом, уклоняясь от ударов щупалец, напоминающих толстенные осклизлые плети. Товарищи меченосца стояли рядом с распахнутой дверью, готовые принять на клинки любую тварь, рискнувшую вырваться из клетки.

Поняв, что в тесноте гибкий и нереально быстрый Меченосец перебьет их всех, чудовища в клетке изменили тактику. Они вновь начали меняться на глазах, стремительно уменьшаясь в размерах. Секунда – и уже не чудовища из кошмарного сна, а стайка перепуганных детей металась внутри клетки, хором плача навзрыд и размазывая грязными кулачками по лицам крупные слезы.

Однако Меченосца эта метаморфоза ничуть не обескуражила. Он схватил ближайшего ребенка за шею, приподнял над полом. Неуловимое движение – и маленький труп рухнул на медный пол, обливаясь кровью, хлещущей из широкой раны между глаз. Второй. Третий…

Дети кричали и выли от ужаса. Те, кто были еще живы. Один из них изловчился и, проскользнув мимо Меченосца, выскочил наружу. Воин, один из тех, что стояли снаружи у входа в клетку, сделал выпад. Ребенок противно хихикнул. Он был намного быстрее человека. Гибкое тельце извернулось в воздухе, уходя от лезвия короткого, явно не достающего до него меча, и стрелой полетело вперед…

Обезглавленное.

Клинок меча сверкнул на солнце и словно жало, вылетевшее из пасти хамелеона, удлинился вдвое, срубив голову ребенка и тут же приняв прежние размеры. Меченосец тем же размеренным шагом подошел к голове и одним коротким движением вонзил меч в переносицу отрубленной головы. После чего выдернул свое оружие, а мертвую голову брезгливо пнул ногой в странной обуви, невиданной ранее в Египте. Блестящая кожа неведомого животного обтягивала ногу воина ровным гладким слоем, подогнанным идеально, так, словно бы он с ней родился. А может, так оно и было. Кто знает, может быть, под широкими черными плащами тоже скрывались нелюди, являющие на свет лишь неподвижные белые лица, мало похожие на обычные человеческие, закаленные ласковыми лучами Небесного Владыки до цвета благородного золота.

Вскоре всё было кончено. На медном полу клетки валялась гора трупов, под лучами солнца быстро превращаясь в текучую, дымящуюся, бесформенную массу.

Воин вышел из клетки и дал короткую команду. Его товарищи немедленно вновь начали работать мечами, на которых не было видно и следа пролитой крови. Впрочем, как и на их хозяевах, явно неспроста нарядившихся в черное. Но теперь страшно вопили не чудовища, а рабы-нубийцы, в тела которых вонзалась острая сталь.

Правда, кричали они недолго. Черные воины наносили только один смертельный удар, ибо незачем долго мучиться несчастным людям, виновным лишь в том, что их тела соприкоснулись с ужасной энергией зла.

…Человек на вершине скалы оторвал взгляд от жуткой казни и оглянулся, словно что-то почувствовав. Теперь взгляд его был устремлен в пустыню. Обветренные губы его шевельнулись, произнося слова то ли молитвы, то ли проклятия, длинные худые пальцы с силой сжали маленькое золотое украшение, висящее у него на груди.

– Плохо, – прошептал человек на языке, не имеющем ничего общего с египетским. – Очень плохо. Сегодня красные воды Нила станут еще краснее, и некому будет вечером вознести молитвы хозяину ночи, властителю пустынных ветров и подземных вод. Надеюсь, Меченосцы успеют вернуться туда, откуда пришли.

Порыв ледяного ночного ветра хлестнул по щеке человека, словно могучий Сетх услышал ропот своего раба и ударил самым кончиком своей огромной плетки, сплетенной из пыльных бурь и несущих смерть суховеев. Вдалеке у самого горизонта что-то шевельнулось. Человек вздохнул, встал на четвереньки и разгреб нанесенный ветром песок, из-под которого показалось кольцо из белого металла.

Человек потянул его на себя – и под его ногами в толще скалы открылся люк с лестницей, ведущей глубоко вниз. Вздохнув еще раз, Координатор проворно полез вниз, не забыв при этом захлопнуть за собой крышку люка.

А из пустыни к храму несся смерч. Вихревой поток кружил в бешеном танце миллионы песчинок, вздымая кверху набирающую силу гигантскую трубу.

Толпа ринулась назад, топча и давя слабых и нерасторопных. Звонко и жутко закричала женщина и тут же захлебнулась криком. Часть народа попыталась прорваться в храм, в котором при приближении странной и страшной песчаной бури тут же скрылись жрецы и фараон со своими носильщиками, но были отброшены назад плотной стеной охраны правителя.