Поцелуй, о котором я запрещала себе думать в эти дни, но, одновременно, так хотела ощутить. И я ответила, порывисто, горячо, потому что не могла не ответить. Слишком велико было притяжение между нами.

Обвив его шею руками, сама подалась вперед, желая ощутить близость каждой клеточкой тела, впитывая ее и распаляя мужчину в ответ.

— Соскучился… не могу нормально заснуть без тебя, детка.

Тихие, на грани слышимости, слова. Слова, заставляющие воспарить над землей и ощутить себя абсолютно счастливой.

Айландир пришел, потому что я ему нужна! Именно я, а не любая другая, которую он мог бы получить по щелчку пальцев. И он только что сам признал это!

Это значит, ему не все равно! Значит, мы…

«Ничего это не значит. Нет никаких «мы». После окончания академии ты выйдешь замуж за Алана Камерано».

Чертов разговор с Александром вспыхнул в голове, словно окатив ведром ледяной воды. А следом всколыхнулась совесть. Чертова совесть!

Я — невеста. И чертово воспитание внутри меня говорит, что так нельзя. Изменять жениху, пусть и такому как Алан, гадко. Подло.

И жар начал угасать.

— Айл…

— Да, детка? — хрипловатый, пробирающий до мурашек голос сквозь рваные поцелуи, покрывающие шею и опускающиеся ниже. Поцелуи, которых хотелось еще и еще, более жадных и откровенных. Но…

— Айл, я не могу.

Собрав последние остатки решимости, я уперлась ладонями в его грудь и отстранилась, тяжело дыша.

— Мм? — Меня наградили недоуменным взглядом.

— Я не могу… так, — повторила я и быстро, нервно принялась объяснять: — Когда приехал Александр, он сказал, что Лиард договорились с Камерано. И… в общем, после окончания академии я должна буду выйти замуж за Алана. Официальное объявление о помолвке будет на празднике Первого дня, но фактически все уже решено. Да, это договорной брак. Да, я ничего к Камерано не испытываю, но… встречаться с тобой в таком положении… неправильно, — совсем тихо выдавила я под конец.

Лицо Айландира закаменело.

— О верности задумалась, значит, — знакомо жутким, неживым голосом произнес он. — Похвально. Но неужели ты думаешь, что пепельник тоже ее станет придерживаться?

Не станет. До праздника Первого дня точно. Об этом Алан сам сказал.

— Вряд ли, — признала я. — Но это не важно. Речь о моей совести.

После чего, едва столкнувшись с колким взглядом тленника, опустила голову и добавила:

— В конце концов, мы оба с самого начала знали, что это путь в никуда. Я очень благодарна тебе за все. И ни о чем не жалею. Будь моя воля, я бы… но выбора у меня нет. От меня больше ничего не зависит. Прости.

Я говорила с трудом, чувствуя, что еще немного, и слезы, которые уже буквально душили, вырвутся на свободу. Голову и вовсе поднимать боялась, понимала, что сейчас выгляжу жалко, и давящего, нечеловеческого болотно-угольного взгляда Айландира не выдержу. Могу просто сдаться. Растоптать остатки самообладания, поддаться желанию и перечеркнуть все то, о чем сама только что сказала.

Без уверенных, сильных рук Айландира, я чувствовала себя совершенно беззащитной и, что куда хуже, одинокой. Одиночество как-то разом накрыло липкой волной и потянуло в черную душную бездну, выбраться из которой сама я уже не могла.

А потом, словно крышка гроба, хлопнула, закрываясь, дверь.

Айландир летел по коридорам общежития, в бессильном бешенстве сжимая кулаки. В душе все сильнее разгоралось темное пламя, которое жаждало сжечь, испепелить того, кто так сильно вывел тленника из себя. И в любом другом случае противник уже давно получил свое, но…

Но не в этот раз.

Потому что винить кроме себя и судьбы было некого. Ведь Айландир прекрасно понимал, что на долгие отношения с Евой рассчитывать нечего. Что вообще не стоит сближаться с Лиард!

Однако раз за разом при виде девушки уступал собственным желаниям.

А последние дни воспоминания об изгибах ее тела, упругой груди и податливых губах и вовсе преследовали его неотступно. Здесь Айландир не соврал, сказав, что не мог нормально заснуть. Тело вторую ночь недвусмысленно реагировало на воспоминания, давая понять, что хочет именно Еву. И никого другого.

И ведь ничто не мешало ее получить!

Девушка доступна и безотказна, в чем Айландир не раз убедился, поэтому спокойно направился к Еве. И поначалу все пошло ровно так, как он и планировал. Но вот того, что случилось дальше, Айландир точно не ожидал!

Ева отказала! Несмотря на то, что хотела близости не меньше, чем он, и тленник это прекрасно видел!

Уже одно это его взбесило, ибо какого дашша? Отказать после всего, что уже было?

А сбивчивое объяснение Евы о помолвке взбесило еще больше. Причем если бешенство в первом случае было понятно, то причину собственной злости на ее слова Айландир найти не мог.

И ведь понимал, что девушка, в общем-то, поступает правильно, не желая после назначенной помолвки допускать двусмысленных ситуаций. Но отчего-то все равно злился. Его злила сама мысль о связи Евы с Камерано! Более того, избавиться от этой мысли Айландир не мог, как ни старался!

Хотя, казалось бы, с чего вдруг? Почему?

Неужели… ревность?

Осознание того, что с ним происходит, заставило Айландира вздрогнуть всем телом. А ведь так и есть. Впервые в жизни, сам того не заметив, он позволил простому увлечению и желанию перерасти в нечто большее.

Но в какой момент Айландир решил, что девчонка принадлежит только ему? В лаборатории, когда Ева стонала в его руках? Или еще раньше, когда в очередной раз ее спасал? В какой момент он посчитал, что никто другой не имеет права к ней прикасаться?

Почему он позволил себе так считать?

И как теперь унять бешенство, которое обжигает душу каждый раз, стоит только представить, что Ева окажется в постели пепельного мальчишки?

«Это неправильно… это путь в никуда…», — прозвучал в голове ее голос.

Да. Так и есть. Кто бы мог подумать, что у маленькой неопытной девчонки окажется больше здравомыслия и благоразумия, чем у него? И не Ева, а он, Айландир, будет пытаться продолжить странные, не имеющие ни малейшего шанса на будущее отношения?

— Хватит.

Тленник резко выдохнул сквозь сжатые зубы.

Это безумие. Наваждение. Надо брать себя в руки, вспомнить о собственном долге и одним резким росчерком наконец вычеркнуть Еву из жизни.

Вообще. Совсем. Окончательно.

С завтрашнего дня он не приблизится к девчонке и на шаг. Даже в сторону Евы не посмотрит.

А после праздника Первого дня повода для этого и вовсе не останется.

Ничто не стимулирует учебу так, как желание отвлечься от личных проблем. По крайней мере, в моем случае. Нет, поначалу я, конечно, попыталась найти интерес в общении с компанией сокурсниц, но быстро осознала, что бесконечные обсуждения нарядов, салонов и местных знаменитостей не для меня. А обсуждения парней — тем более. И так из-за одного пол ночи проревела.