– Ты меня раздражаешь.

– Своим присутствием?

– Нет, что ты. Мне с тобой интересно – пока ты непытаешься вторгнуться в заповедные миры помимо их желания, просто потому, чтоони существуют.

– Но ведь такова жизнь, – сказал Савин. –Рано или поздно мы сами откроем эти тропинки…

– И столкнетесь со множеством сложных проблем.

– Естественно.

– А не лучше ли ждать, когда вас пригласят?

– По-моему, никак не лучше. Я не верю в то, что этидела с перевозками настолько уж безобидны. Предчувствия. У вас разве не бываетпредчувствий, милая ведьма?

– Господи, какая ведьма, – сказала Дианаустало. – Вот что, я могу и сегодня взять тебя – туда. Хочешь?

– Конечно, – сказал Савин. – Будем надеяться,что сегодня ночью в меня там палить не станут, а?

– Я все же думаю, что над тобой кто-то подшутил.

– Думай как тебе угодно, – сказал Савин. – Аесли они решат довести свою шуточку до логического конца, приди, пожалуйста,как-нибудь на кладбище с цветами. Мне будет приятно, если ты проявишь обо мнезаботу – пусть даже таким образом.

Диана смотрела на него устало и грустно.

«Видимо, тебе все же крепко не повезло в жизни, –подумал Савин. – И вот, получив от своей загадочной, то ли доброй, то лизлой, феи необыкновенный дар, ты решила, что все это – твое, и только твое. Чтовторжение чужаков неминуемо разрушит едва-едва возведенную крепостьсамоутверждения. Целую философскую теорию сочинила и сама в нее поверила…»

– Ну, я пошел, – сказал он. – Итак, в то жевремя и на том же месте…

Он медленно шел, окунаясь временами в полосы света из окон.Стояла свежая тишина, и Савин почувствовал, что обжился здесь. Так было всегда– первые день-два незнакомый город казался загадочно-неизвестным и чужимнасквозь, потом становился близким и уютным, в конце концов, просто жаль былоуезжать. Если бы только не думать сейчас о пистолете в кармане…

Окно полицейского участка светилось, но Савин не сталзаходить туда – он ничем не мог порадовать Лесли, разве что преподнести ещеодну загадку…

Савин вошел в холл «Вереска», не обнаружив за стойкойхозяина, снял с доски ключ и пошел к себе.

Ключ не вошел в замок. Савин растерянно погремел ручкойдвери. Нагнулся к скважине. Дверь была заперта изнутри. Он взглянул на номеркомнаты – нет, никакой ошибки, – снова нажал на ручку. Послышались шаги,не крадущиеся, громкие, скрежетнул ключ, дверь распахнулась.

– Прошу вас, – сказал мистер Геспер так радушно иуверенно, словно действительно был хозяином этой комнаты. Невыносимоэлегантный, нестерпимо благообразный джентльмен.

Савин, держась с таким же ледяным спокойствием, вошел, сел вкресло у окна и закурил. Он и в самом деле не удивился – визит Геспера могиметь одно-единственное объяснение…

– Начнем с презренного металла, – сказалСавин. – Вы мне должны, округляя, три тысячи шестьсот пятьдесят – зааппаратуру. Уборка номера тоже за ваш счет. – Он показал на стену сполусмытыми пятнами крови и угрожающей надписью.

– Разумеется, – Геспер молча и степенно выписалчек. – Вы мне нравитесь, Савин. Вы хорошо владеете собой.

– Пустяки, – сказал Савин. – То, что выздесь, может означать только одно, верно?

– Вы правы, давайте играть в открытую. Прежде всего яхотел бы извиниться за глупую выходку моих людей там, на карнавале. Ксожалению, человек, руководивший ими, обладает неистребимой страстью ктеатральным эффектам, мне следовало учесть это заранее. Правда, у них былприказ, как бы это выразиться…

– Чуточку припугнуть? – любезно помог ему Савин.

– Ну если хотите, да. Приказ он выполнил несколькосвоеобразно… Я могу принести за него извинения…

– Не утруждайте себя, – великодушно махнул рукойСавин.

– Что ж, тогда давайте поговорим по-деловому. Вы, безсомнения, уже догадались, что невольно вмешались в дела разветвленной и сильнойорганизации.

– Догадался, – заверил Савин.

– Естественно, не было необходимости являться к вамлично, можно было и подождать…

– Со временем я бы обязательно на вас вышел, вам некажется?

– Не исключено, – сказал Геспер. – Пятьдесятна пятьдесят. Но, понимаете ли, мне не нравится, когда на меня выходят. Так чтомое появление здесь продиктовано не бравадой, а свойством характера. Я этоподчеркиваю для того, чтобы вы не чувствовали себя победителем, а меня –загнанным в угол. Истинное положение дел далеко от такой картины.

– Согласен, – сказал Савин.

– Я считаю, что появился вовремя, не раньше и не позже.Сейчас как раз то время, когда мы можем договориться.

– Не уверен, – сказал Савин.

– Вы заранее отметаете всякую попытку соглашения?

– Да нет, – сказал Савин. – Просто, по-моему,серьезный разговор еще не начался, идет преамбула…

– Вы правы, перейдем к делу. Итак, вы впутались в чужиеигры…

– У меня впечатление, что уголовное право именует этиигры несколько иначе…

– Да? – Геспер посмотрел на него почти весело. –Интересно, найдется ли в земном уголовном праве хотя бы один параграф,запрещающий вести торговлю с иномерными пространствами? Как по-вашему?

– Вы правы, – медленно сказал Савин. –Занятный юридический казус… Чего же вы в таком случае боитесь?

– Не прикидывайтесь простачком, – сказалГеспер. – Предав происходящее здесь гласности, вы все разрушите, и выпрекрасно это понимаете.

– Понимаю.

– Вот видите, – сказал Геспер. – Выпереступили уже тот рубеж, за которым вас следует опасаться. Куда вы отправилисегодня вашего подручного?

Савин хорошо владел собой, но на этот раз едва сдержалудивление: Геспер понятия не имел, что Гролл – это Гралев! Может быть, Гесперполностью передоверил диверсии своим людям и не вникал в детали. Может быть, исам Геспер не более чем среднее звено в цепочке. Возможно также, что те, ктоподдерживал контакты с Кетсби и следил за Савиным в Монгеруэлле, просто неуспели доложить Гесперу, кем на самом деле является скромный турист, незаметныйГролл. Как бы там ни обстояло дело, у Савина имелся лишний козырь. Правда,особых преимуществ это не давало…

– Мой помощник? – сказал Савин. – Небеспокойтесь. Он уютно разместился неподалеку, запасшись кое-какимидокументами, которые, я уверен, помогут предотвратить кое-какие случайности…

– И сделают вашу преждевременную кончину отнюдь небессмысленной? – понимающе добавил Геспер. – Да, вы прекраснопонимаете, что принадлежите к людям, которые не могут умереть или исчезнутьнезаметно…