И что тогда? Он один из моих наследников. Если со мной что-то случится…

— Никто тебя не тронет, не бойся, — сказал Грэйсон, сидевший напротив. — Так ведь, Джейми? — спросил он у брата, занявшего место по соседству. Тон Грэйсона резко похолодел — мне даже показалось, что он говорит не только о парне из леса.

— Не будь я так уверен в нашей братской любви, — лениво проговорил Джеймсон, — я бы решил, что ты подколоть меня хочешь.

— Подколоть? — с деланым ужасом переспросил Ксандр. — Грэй? Да ни за что на свете.

— А никто не хочет в покер сыграть? По-дружески, — предложила я, пока ситуация не усугубилась.

* * *

— Ходи. — Я смерила Тею взглядом. Лицо у нее было невозмутимое — самое то для покера, но с моим все равно не сравнится.

Тея выложила свои карты: получился фулл-хаус[4]. Я последовала ее примеру — тот же итог. Но у меня были тузы, а они ценились выше. Но не успела я забрать выигрыш, как Джеймсон меня остановил.

— Не спеши, Наследница. Еще ведь я. А у меня припасено… — Он лукаво улыбнулся мне, и на мгновение я снова перенеслась в джакузи. — А ничего не припасено, — он показал свои карты.

— Ой, а гонору сколько, — съязвила Тея.

Телефон Ребекки, лежащий неподалеку, загудел. Она опустила взгляд. На этот раз Тея не успела первой схватить трубку.

— Нет, — осадила ее Ребекка.

Телефон снова зазвенел. Потом еще и еще. Тея покосилась на экран, и выражение ее лица резко поменялось.

— Это же твоя мама! — Тея попыталась поймать взгляд подруги. — Бекс!

Ребекка выключила телефон.

— Это ты зря, — сказала Тея. — Может, стоило узнать, что ей нужно?

Ребекка вся как-то вдруг съежилась и поникла.

— Я и так скоро дома буду.

— Бекс, но твоей маме…

— Не надо мне рассказывать, что ей нужно, — перебила ее Ребекка. Голос звучал тихо, но тело заметно подрагивало от негодования. — Думаешь, я не знаю, что у нее проблемы? Ты всерьез считаешь себя вправе мне на это указывать?

— Нет, я просто…

— Она глядит на меня как на пустое место, — Ребекка уставилась на столешницу так, словно хотела просверлить в ней дыру взглядом. — Наверное, будь я как Эм, имей хоть какое-то значение…

— Ты важна, — глухим, хриплым голосом перебила ее Тея.

— Кажется, беседа становится слишком личной, — смущенно заметила Макс. — Так что, может…

— Недостаточно я важна, — резко продолжила Ребекка. — Здорово, конечно, бегать кругами, изображать из себя детективов, дурить весь мир, но больше так нельзя.

— Как — так? — Тея коснулась руки Ребекки.

— Вот так. Искать любой повод ко мне притронуться, — Ребекка отдернула руку. — Позволять тебе это. Ты была всем моим миром, о чем ни попросишь — все выполню. Но, когда я в тот вечер на коленях просила тебя не прикрывать Эмили, ты…

— Перестань, — велела Тея. Будь на ее месте кто-нибудь другой, вместо приказа наверняка послышалась бы мольба.

— Если бы я и впрямь была важна… — Ребекка заговорила громче. — Если бы хоть раз в жизни я что-то значила для кого-то — а особенно для девушки, которую я любила, — моя сестра сейчас была бы жива.

Тея не ответила. Снова повисла тишина. Болезненная, неловкая, мучительная.

Джеймсон первым пришел Тее на помощь, решив сменить тему и затушить разгорающийся пожар.

— Так что, Наследница, как будем кольцо добывать?

Когда мы вернулись в Дом Хоторнов, я попросила Орена показать мне хранилище ценностей. Он согласился — но при условии, что я пойду одна, и точка. Мы долго петляли по коридорам, пока наконец не вышли к лифту. Когда его двери отворились, я хотела было зайти внутрь, но Орен меня остановил. Он прижал указательный палец к кнопке вызова и задержал палец на ней.

— Сканирование отпечатков, — пояснил он. Спустя секунду задняя стенка лифта отъехала в сторону, открыв узкий проход.

— А что произойдет, если кто-то попытается открыть эту дверь, пока лифт будет на другом этаже? — спросила я.

— Ничего. — Губы Орена изогнулись в едва заметной улыбке. — Проход открывается, только если лифт на этаже.

— А чьи отпечатки пальцев могут его открыть? — уточнила я.

— На текущий момент? — уточнил Орен. — Мои и прабабушкины.

Не Зарины. Не Скай. И не мои. В завещании Тобиас Хоторн передал все драгоценности, принадлежавшие его супруге, ее матери. И если раньше это подношение казалось мне пустяковым, то теперь, когда мы приблизились к добротной двери хранилища — такую впору в банках ставить! — мое мнение круто переменилось.

— Если все в хранилище принадлежит прабабушке… — начала я.

— Не все, — перебил меня Орен. — Ей перешли драгоценности покойной миссис Хоторн, но помимо них мистер Хоторн владел впечатляющей коллекцией часов и колец — а также изделий, которые он приобрел из личных побуждений и любви к искусству. Украшения миссис Хоторн теперь числятся за ее матерью, но целый ряд предметов, достойных выставляться в музее, — ваш.

— В музее? — сглотнув, переспросила я. — Неужели там королевские регалии? — уточнила я полушутя.

— Какой страны? — спросил Орен на полном серьезе. — Экспонаты стоимостью свыше двух миллионов долларов хранятся за пределами поместья, в более надежном месте.

Замок на двери в хранилище щелкнул. Орен повернул ручку и открыл ее. Затаив дыхание, я вошла в обитую железом комнату. Повсюду — от пола до потолка — поблескивали металлические ящики. Я выбрала один наугад и открыла. Внутри оказалось сразу три комплекта сережек-капелек, украшенных крупными бриллиантами — я таких даже на помолвочных кольцах не видела. Я заглянула еще в три-четыре ящичка, и каждый раз не могла поверить своим глазам.

Мозг попросту отказывался принять реальность увиденного.

— Вы что-то конкретное ищете? — уточнил Орен.

Я с трудом отвела взгляд от рубина размером с половину моего кулака.

— Обручальное кольцо Тобиаса Хоторна, — ответила я. Орен смерил меня внимательным взглядом, а потом направился к дальней стене. Выдвинул один из ящиков, а потом еще один. Передо мной предстала коллекция часов «Ролекс» — их тут было штук десять, не меньше, — и пара начищенных до блеска серебряных запонок.

— Кольцо что, спрятали? — спросила я. Рука сама потянулась к одному из экспонатов коллекции.

— Если его нет в этом ящике, то оно вообще не в хранилище, — заключил Орен. — Возможно, мистер Хоторн положил его в конверт, который был передан Заре на оглашении завещания.