Зара не сводила взгляда с меня.

— Пять миллионов долларов. — Она улыбнулась, но глаза так и остались холодными. — Я отдам вам отцовское кольцо на целых пять минут за пустяковую сумму — пять миллионов долларов.

— Пять миллионов долларов? — все повторяла я по дороге из спальни Зары в кабинет Тобиаса Хоторна, куда мы отправились, чтобы еще разок все обсудить. — Пять. Миллионов. Долларов. Неужели Зара и впрямь думает, что Алиса согласится выписать такой чек?

Завещание еще не утвердили в суде. Но даже будь вопрос с наследством решен, у меня, как у несовершеннолетней, имелись попечители. Я так и слышала, как мой юрист сыплет терминами вроде «фидуциарной обязанности».

— Она играет с нами, — заметил Джеймсон. Задумчивости в его голосе было куда больше, чем злости.

Грэйсон склонил голову набок.

— Пожалуй, мудрее будет…

— Я добуду деньги, — выпалил Ксандр. Братья изумленно уставились на него.

— Ты правда хочешь заплатить Заре пять миллионов долларов, чтобы она показала тебе дедушкино обручальное кольцо? — переспросила я, не веря своим ушам.

— Минуточку, — Грэйсон нахмурился. — Откуда у тебя пять миллионов долларов?

Каждый год на день рождения мистер Хоторн дарил внукам по десять тысяч долларов, чтобы они во что-нибудь их инвестировали. Ксандр несколько лет вкладывал их в криптовалюту, потом удачно ее продал и получил кругленькую сумму, которая уже не входила в активы Тобиаса Хоторна, а всецело принадлежала Ксандру, причем его родные братья впервые об этом услышали.

— Слушай сюда, придубок, — подала голос Макс, ткнув пальцем в Ксандра, — не надо никому давать пять миллионов. Давайте придумаем, как добыть кольцо по-другому.

— Ты же несовершеннолетний, — напомнил Грэйсон брату, понизив голос. — Если Скай узнает, что у тебя водятся такие деньжищи…

— Они на трастовом счете лежат, — заверил его Ксандр. — Попечителем записан Нэш. Скай и близко подойти не сможет.

— А Нэш, по-твоему, тебе разрешит выписать Заре чек на пять миллионов? — спросила я, не веря своим ушам. Это тоже было из области фантастики — как и в случае с Алисой, которая ни за что бы меня не подпустила к моим счетам.

— Я могу быть очень настойчивым, — упрямо произнес Ксандр.

— Есть еще один способ, — на лице у Джеймсона застыло выражение, наводившее на мысль, что он наконец догадался, как разыграть эту шахматную партию. — Можно предложить обмен.

Грэйсон нахмурился.

— И на что же, по-твоему, наша тетя согласится обменять отцовское обручальное кольцо?

Джеймсон улыбнулся мне, точно мы с ним вдруг стали соучастниками. Точно он ждал, что я угадаю его ответ.

— На материнское кольцо.

* * *

Я мало знала о покойной Элис О’Дэй Хоторн, зато четко помнила, кто унаследовал ее драгоценности. Прабабушку мы нашли в музыкальной зале — она сидела в элегантном кресле и смотрела в огромное — от пола до потолка — окно с видом на пруд и окрестные угодья.

— Нечего там стоять, — сказала нам прабабушка, даже не обернувшись. — Помогите пожилой леди встать!

Мы зашли в комнату. Грэйсон протянул прабабушке руку, но та, словно его и не заметив, посмотрела на меня.

— Подойди ты, девочка.

Я помогла ей встать с кресла. Прабабушка оперлась на тросточку и обвела нашу пятерку взглядом.

— А это еще кто? — поинтересовалась старушка, кивнув на Макс.

— Моя подруга Макс, — ответил Ксандр.

— Твоя подруга? — переспросила я.

— Я пообещал смастерить ей дроида, — беспечно продолжал он. — Мы очень сблизились! Но это к делу не относится.

— Ба, нам нужна твоя помощь, — подхватил Грэйсон, вернув нас к истинной причине нашего появления в зале.

— Да что ты говоришь? — она взглянула на правнуков, усмехнулась и посмотрела на меня. Вид у нее был хмурый, но в глазах мерцала надежда — да такая, что аж сердце защемило.

Мне невольно вспомнились обвинения Лафлинов в том, что у меня нет сердца, раз я вздумала насмехаться над старой женщиной. Прабабушка обожала Тоби. И хотела, чтобы мы его нашли.

Может, надежда и убедит ее дать нам кольцо. Я глубоко вздохнула.

— Мы нашли послание, которое ваш зять оставил Скай вскоре после исчезновения Тоби. — Пожалуй, «посланием» это можно было назвать только с натяжкой, но правда прозвучала бы куда сложнее. — Мы думаем, что старик оставил похожее сообщение Заре и что вместе они помогут нам отыскать Тоби.

— Но чтобы получить от Зары то, что нам нужно, мы должны кое-что предложить взамен, — добавил Джеймсон.

— А можно поподробнее? — поинтересовалась прабабушка.

Джеймсон покосился на Грэйсона. Никто не горел желанием отвечать на этот вопрос.

— Нам нужно обручальное кольцо вашей дочери, — ровным тоном произнесла я. — Чтобы мы могли его обменять на кольцо вашего зятя.

Прабабушка хмыкнула.

— Зара всегда была странненькая.

— Кажется, нас ждет занимательная история! — Ксандр довольно потер ладони. — Ба — потрясающая рассказчица.

Прабабушка стукнула его тросточкой.

— Не надо меня умасливать, Александр Хоторн.

— Так разве ж я умасливаю? — невинно поинтересовался Ксандр.

Прабабушка нахмурилась, но погасить интерес, вспыхнувший в слушателях, уже бы не получилось.

— Зара была робким ребенком и любила книжки. Не то что моя Элис, которая вечно жаждала внимания. Помню, когда Элис была беременна Зарой, одна мысль о том, что скоро у нее появится девчушка, которую можно будет баловать, приводила ее в восторг, — прабабушка покачала головой. — Но избаловать ее не получилось. Элис мою это просто с ума сводило. А я ей все говорила, что девочка слишком впечатлительная, что ее надо слегка закалить, но не более того. А уж о ком стоит переживать — так это о Скай. Вот уж кто с рождения всем задал жару.

Мне вспомнилась фотография Тоби, Зары и Скай. На ней они выглядели такими счастливыми — тогда Тоби еще не знал о тайнах и лжи, Скай не забеременела Нэшем, а Зара не превратилась из спокойной начитанной девочки во льдину гиперконтроля.

— Кстати, о кольце, — подал голос Джеймсон, включив свое обаяние на полную мощь. — Наставление, которое старик оставил Заре, повторяется в завещаниях — он пишет, что отдает ей кольцо, чтобы, цитирую, «ее любовь была столь же безраздельной и искренней, как мои чувства к ее матери». В кольце — какая-то подсказка.

— Не ахти какая. «Безраздельной»? — Прабабушка усмехнулась. — «Искренней»? И это говорит человек, который родной дочери оставил одно несчастное обручальное кольцо? Нет, Тобиас не был таким хитрым, каким себя считал.