– Всё что угодно! – горячо заверил он.

– За пять минут до боя курантов снова набери меня, хорошо? Я же сейчас не дома, но очень хочется послушать, как часы на Спасской башне пробьют Новый год.

– Конечно, малыш, я перезвоню, – пообещал он. – Только ты береги себя и не шатайся ночью одна по городу.

Не успела она закончить разговор, как мобильный снова затрезвонил – на этот раз на дисплее определился номер Фунтика. Жизнь действительно продолжается, поняла вдруг Вика совершенно отчётливо. Более того – она не просто продолжается, но и требует Викиного активного в ней участия. А значит… Значит, надо жить.

Вернувшись в Москву, Вика снова погрузилась в привычный бешеный ритм – институт, репетиции, общага… Словно ничего и не случилось.

Она отлично сдала свою первую сессию, что позволяло ей надеяться в будущем на повышенную стипендию. Материальный вопрос стоял по-прежнему остро, несмотря на периодическую подработку. Однако в начале февраля, когда Вика поехала в Самару на сороковой день после бабушкиной смерти, её ждало приятное известие: расторопная Клавдия Михайловна уже подыскала ей квартирантов. Это были её дальние родственники из Кинеля, бездетная пара средних лет. Оказывается, муж с женой работали в Самаре и каждое утро мотались в город на электричках, что им обоим уже порядком надоело. Они согласились платить за квартиру баснословно большие, по Викиным меркам, деньги – пятнадцать тысяч рублей ежемесячно, а Клавдия Михайловна гарантировала их порядочность и чистоплотность.

– Вы, главное, ничего тут не выкидывайте, даже если оно покажется вам старым и ненужным хламом, – попросила Вика, встретившись с будущими жильцами. – А в остальном – делайте, что хотите. Я не так часто смогу приезжать…

– Ничего, – подбодрила её Клавдия Михайловна, которая, конечно же, тоже присутствовала на встрече, – я возьму весь контроль на себя! И ежемесячный расчёт тоже.

Деньги Клавдия Михайловна обязалась отправлять Вике почтовым переводом. В общем, всё устраивалось как нельзя лучше…

Тоска почти не давала о себе знать. Правда, бабушка всё ещё приходила к Вике во сне, что-то ласково рассказывала, утешала, подбадривала и обнимала… И Вика всякий раз просыпалась с мокрыми от слёз щеками. Но сны эти становились всё реже и реже.

А в одну из ночей ей внезапно приснился Белецкий. Она совсем о нём не думала – то есть действительно не думала, она очень устала в тот день и уснула с абсолютно пустой головой, без каких-либо размышлений. Сон был странным, нелепым в своей неправдоподобности, но Белецкий там вышел совершенно реальным – Вика чувствовала его запах, как наяву, слышала такой знакомый волнующий голос, улыбалась, глядя в его глаза… Во сне её и Белецкого пригласили для участия в спектакле знаменитого московского театра. Они должны были исполнить главные роли. Вика и Александр смеялись, перекидывались шуточками и обсуждали предстоящие совместные репетиции. Правда, до них так и не дошло – Вика проснулась. Ещё несколько минут, специально не открывая глаза, она прижималась щекой к подушке и тщетно пыталась заснуть вновь, чтобы увидеть продолжение волшебного сна… но у неё ничего не получилось. Белецкий бесследно растаял в тумане грёз. Это было горько и сладко одновременно…

И тут её внезапно осенила блестящая идея. Вика даже подскочила на кровати, громко выдохнула:

– Чёрт побери!.. – и счастливо рассмеялась, поражаясь, как такая простая и замечательная мысль раньше не приходила ей в голову.

На соседней кровати недовольно и тяжело, как Чудо-юдо Рыба-кит в океане, заворочалась Зойка.

– Слушай, ну совесть-то имей… – проворчала она брюзгливо. – Ночь на дворе…

Вика потянулась за мобильником, чтобы посмотреть время.

– Ничего и не ночь! – победно заявила она. – У тебя сейчас будильник зазвонит, две минуты осталось…

– Вот блин, – простонала Зойка, натягивая одеяло до самого носа. – Как же я ненавижу зиму, когда приходится просыпаться и вставать в абсолютной кромешной темноте…

Возбуждённая Вика тем временем соскочила с кровати и зажгла свет.

– Что на тебя нашло с ранья?! – воскликнула Зойка, не показываясь из-под одеяла. – К чему такая резвость и прыть?

– Я придумала, как можно повидаться с Белецким! – торжественно заявила Вика.

С Зойки моментально слетел сон, и она, откинув одеяло с лица, рывком села на постели. Глаза её – страстной почитательницы чужих лав-стори – сияли неподдельным интересом.

– Выкладывай! – потребовала она.

Зойка была в курсе всех подружкиных терзаний и метаний – Вика не утаила от неё историю с невероятной встречей на Ленинградском вокзале и покупкой билета в Самару. Они вдвоём сокрушались, что актёр не оставил номера своего телефона, и всячески прикидывали, как Вика могла бы с ним связаться. Зойка посоветовала ей прошерстить Интернет, но тут их тоже ждало разочарование: Белецкий оказался страшным затворником. Он не поддался всеобщей истерии среди звёзд, поголовно заводящих себе аккаунты в соцсетях. Его не было ни в контакте, ни в фейсбуке, ни в инстаграме. Вернее, поиск, конечно, выдавал несколько страничек с якобы артистом Белецким, но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться: это всё лже-Александры, обыкновенные фейки, рассчитанные разве что на совсем глупых доверчивых поклонниц, не подвергающих сомнению то, что реальный Белецкий запросто может часами напролёт переписываться в соцсети с пятнадцатилетними малолетками.

– Ну, не томи! – взвыла Зойка. – Как ты собираешься его выцепить?

– Театр! – выдохнула Вика.

Зойка сделала охотничью стойку.

– А точнее?

– Меня тут вдруг осенило… Ведь, помимо ролей в кино, Белецкий ещё и в театре играет! Я читала, что он регулярно занят в нескольких постановках.

– И-и-и…?

– Я пойду на его спектакль и подкараулю возле служебного входа! – выпалила Вика и зажмурилась.

Теперь, когда её замысел был озвучен вслух, ей стало страшно – неужели всё действительно так достижимо, доступно и легко?

Зойка задумалась.

– Вообще, это дельная мысль, – признала она наконец. – Он, вроде бы, разъезжает без свиты телохранителей и в театр проникает не по тайным подземным переходам… А значит, выловить его возле служебки вполне возможно.

– А-а-а-а!!! – заорала Вика, окрылённая, и закружилась по комнате. – Сегодня же разыщу в Интернете расписание всех его ближайших спектаклей!

– А что ты ему скажешь? – сгорая от любопытства, спросила Зойка, но Вика лишь беззаботно махнула рукой: мол, да какая разница, подумаю об этом прямо на месте!..

Ближайшим спектаклем оказался «Горе от ума» – нашумевшая постановка скандального молодого режиссёра. Взяв классическую пьесу Грибоедова и не изменив там ни строчки, он с лёгкостью перенёс действие в наши дни, в современную Москву. Так, служанка Лизанька превратилась в молодую домработницу Фамусовых – пышнобёдрую особу в коротком форменном платьице, словно пародирующую горничных из немецких порнофильмов. Сам Фамусов глотал виагру, регулярно снимая молоденьких проституток. Его дочь Софья Павловна блистала наращенными волосами и ресницами, носила сумочки от Birkin и постоянно посылала сообщения Молчалину в Whats App Messenger. Что касается Молчалина, то тот был типичным метросексуалом – ухоженным нежным юношей, который не мог окончательно определиться, кто ему нравится больше: Лиза или Чацкий, и постоянно делал своим айфоном «селфи» для инстаграма. Репетилов воплощал собою образ современного московского тусовщика, вечно обдолбаного, кочующего из одного в клуба в другой.