— Я знаю и больше не буду.

— Только попробуй!

— Я считаю тебя своей, но Захара предавать не собираюсь, — заявил Жак и ушел.

Зоя не стала его останавливать, хотя и должна была обсудить с ним вариант с Ягелем. Впрочем, Жак мог разобраться с этим и без нее.

Ночью тюрьма должна спать. В это время не может быть ни допросов, ни перемещений с места на место. Если дверь открылась, значит, менты готовят подлянку. Так думал Захар, глядя как в камеру заходит детина в теплой морской тельняшке. За ним шагал такой же бугай с лысой головой.

Менты решили прессануть его по полной программе. Мало того что почки ему отбили, так еще и громил подослали.

— А нам говорили, что здесь никого нет, — сказал морячок.

— Так никого и нет, — подтвердил лысый бугай. — Чмо какое-то!

— Чмо! — согласился морячок. — Но я его знаю. Он Гона убил.

— Гона?! Моего братана? — Его дружок шлепнул себя по лысине.

— Ребята, вы чего? — Захар шагнул к нему, в молитвенном жесте прикладывая к груди руки.

Он понимал, что уговорами этих клоунов не пронять. У них жесткий сценарий, утвержденный Крыжаловым и Квасковым. Они не отступятся от него ни на йоту. Сценарий этот можно только сломать через боль и кровь.

— Ребята?! — Морячок ухмыльнулся.

В этот момент Захар его и ударил подушкой ладони в подбородок. Язык этого типа оказался между зубами, челюсти с хрустом сжались. Боль заставила его взвыть.

А Захар уже был занят лысым бугаем. Он схватил его за лицо, вжал большие пальцы в глаза и со всей силы толкнул на стену. Тот треснулся об нее затылком и дико заорал.

Захар опустил его и повернулся к морячку, который слишком быстро прочухался. Байкалов схлопотал кулаком в челюсть, пошатнулся, но второй удар отразил и рванул в контратаку. Морячок упорно отбивался.

К нему присоединился лысый тип. Из глаз у него текла кровь, но все-таки он остался зрячим. Бешенство искало выход в ударах, которые без устали обрушивались на Захара.

Тот отступил в проход между стеной и нарами. Теперь противники могли атаковать его только спереди. Лицо Байкалова превратилось в отбивную, но он упорно держался на ногах и хорошо разукрасил этих уродов.

Время шло, силы противников таяли. Первым выдохся морячок.

— Что-то я не понял, — прошепелявил он и отступил.

Лысый тип неосторожно глянул на своего дружка, а Захар с треском вмазал ему в подбородок. Тот не удержался на ногах, упал, головой зацепив стену. Он поднялся, сел, открыл рот и дико взвыл от боли. Похоже, Байкалов сломал ему челюсть.

— Кто чего не понял? — спросил Захар и шагнул к морячку.

Тот пугливо шарахнулся к двери и буркнул:

— Ты не убивал Гона!

— А кто это такой?

— Я не знаю.

— Кто вас послал?

— Мусора.

Дверь открылась, в камеру зашли прапорщик и сержант с дубинками. Морячок рванул на выход, и они расступились перед ним. Убрался и лысый тип. Захар остался наедине с ментами.

— Беспорядок нарушаем? — спросил сержант.

Байкалов не знал, оговорился он или нарочно так сказал. Но подмечено было точно. Беспорядок в ментовке конкретный. Кто-то должен его нарушить.

Захар отступил к нарам, но прапорщик шагнул к нему и со всей силы ударил дубинкой. Захар подставил руку и боднул прапорщика головой. Тот рубанул его по спине.

Захар удержался на ногах, обхватил мента, толкнул на открытую дверь. Сержант спиной врезался в торец полотна и заорал, а прапорщик опустил на Захара дубинку.

Удары сыпались со всех сторон. Байкалов держался, пихался, толкался. На пол он упал не раньше, чем потерял сознание.

Раны затянулись, здоровье окрепло, но порою Ставра охватывала слабость, начинала кружиться голова. Впрочем, врачи в этом не виноваты. Они выписали его из больницы на домашний постельный режим, а он в первый же день отправился в банк.

Дел невпроворот. Западный район он фактически окучил, Центральный подмял под себя. Вражеская «Гарантия» трещала по швам, зато его банк набирал обороты. Скоро весь город окажется под ним. Ни один денежный мешок не уйдет. Обслуживание, кредиты — все через него.

Кредиты — это долги, в которые уже влезают клиенты. Они вырываются силой, вместе с мясом, которое отдано под залог. Акции, недвижимость. Плюс инвестиции, которыми он опутает большой и малый бизнес. Рано или поздно все в этом городе будет под его полным контролем. Он станет настоящим королем.

Но пока что еще не все было завязано на него. Шантан упорно отказывался работать с «Алтанай-банком». А зря. Через рынок, контролируемый этим дельцом, проходили большие, главное, живые деньги.

Да и еще один прыщ вдруг образовался. Ставр держал в руках газету со статьей о Захаре Байкалове, рассматривал его фотографию. Крутой пацан. Взгляд спокойный, жесткий снаружи, смягченный изнутри. Он же не за себя старается, за народ страдает. Робин Гуд недоделанный!

— Что это? — Ставр отбросил в сторону газету.

— Директор предприятия «Охрана», обвиняемый в убийстве Сарая и его людей, — ответил Фадей.

— А Сарая разве убили?

— Исчез. Как сквозь землю провалился. Менты думают, что в нее. Сначала пропал Сарай, потом кто-то застрелил Гона. Менты валят на Байкалова.

— Он мог убить, — сказал Ставр. — Голова у него реально отмороженная. Где этот герой?

— В больнице. — Фадей достал из папки еще одну газету, положил на рабочий стол.

Ставр едва глянул на нее.

— Что это?

— Продолжение следует. Борец с беззаконием и прочим произволом зверски замучен в застенках милицейского гестапо.

— Интересно.

— Его там реально замесили. Независимая экспертиза установила, что били резиновыми дубинками. Если верить журналисту.

— Кто?..

— Золотарев.

Ставр поморщился. Этот самый щелкопер недавно опускал сестру Захара и ее любовника. Видно, Байкалов тогда на него и вышел, а сейчас использовал в своей авантюрной рекламной кампании.

— Точно в больнице?

— Золотарев? — Фадей выразительно глянул на Ставра.

Он правильно понял все. Неплохо было бы госпитализировать и журналиста для проведения ремонтно-профилактических мероприятий.

— Байкалов.

— У него башка отбита и ребра переломаны. Восточный РОВД уже трясти начали. Прокурорская проверка, все такое. Начальника уголовного розыска от исполнения обязанностей отстранили, дежурную смену изолятора к увольнению представили.