— Роза умрет, — сказала я с болью в голосе. Всегда жалела растения, которые зависели от меня. — И розу выкопала… Совесть есть?

Светлана Петровна разлила чай по чашкам. Я закрыла все окна, включила кондиционер. Кухня стала наполняться приятной прохладой.

— Я одного не пойму, как здесь оказалась моя машина, — говорила я, откусывая печенье и заедая его шоколадом. Плевать на диеты, когда тут такое происходит! К тому же я своими пышными формами нисколько не отталкивала мужчин, а наоборот!

— Надо бы найти машину, — робко заметила Светлана Петровна, которая все порывалась уйти, да мы с Катей уговорили остаться с нами и попить чайку на равных. — Глядишь, там отпечатки пальцев обнаружат. Не сам же Сергей Яковлевич был за рулем.

— Нет, его привезли на этой машине, — сказала я. — Его труп. Значит, в багажнике машины могут быть следы крови. Ну и отпечатки, да, вы все верно говорите. Сейчас следователь разговорит Перову, потом привезут ее мужа, и он, я думаю, все расскажет, где и кому продал машину. Удивительный народ! Ну как можно вот так посреди бела дня войти в чужой дом, ограбить его?! Я просто уверена, что эта Надя была здесь, шарила своими руками… Честно говоря, не знаю, что сдержало ее и почему она не польстилась на мое постельное белье, духи. Там, в спальне, так много всего.

— Да неплохая она баба, — вдруг сказала Катя. — Мне ее даже жалко. Они опьянели от одного вида открытого дома. Слишком велик был соблазн.

— А вот я бы никогда не зашла в дом, сколько бы времени он ни стоял открытым, — сказала Светлана Петровна. — Неужели они не понимали, что рано или поздно их вычислят? Или, если уж польстились на чужое, так сидите смирно, не показывайте, что у вас деньги завелись!

— Представляете себе картину: Мишин находит твою машину, естественно, забирает ее у этих мужиков, что купили ее по дешевке, и те потребуют свои деньги у Перовых обратно! Вот будет веселуха!

— Противно все это, Катя, — сказала я. — Ладно, жизнь-то продолжается! Какой вкусный чай вы заварили, Светлана Петровна. Спасибо вам.

Позже подъехал Мишин со своими людьми, мы с Катей встретили их бутербродами с чаем. Светлана Петровна все же ушла к себе.

— Машина ваша в соседней деревне Лешково, — сказал Мишин, — в гараже какого-то Геннадия Белозерова, я отправил туда людей, чтобы ее забрали. Но управятся они только к вечеру… Хоть бы на ней следы какие найти…

— Все равно я ничего не понимаю, — говорила я. — Представим себе, что после того, как я вышла из квартиры, села в машину и отправилась в Ковригино, мой муж проснулся (или его кто-то разбудил), он оделся, скажу даже — нарядился, поскольку на нем был черный бархатный пиджак с золотыми пуговицами.

Катя хмыкнула и отвернулась. Даже после его смерти, я полагаю, она продолжала презирать Сергея.

— Подождите. Давно хотел спросить: у вашего мужа не было второго телефона?

— У моего мужа было полно телефонов, в каждом кармане по телефону, я думала, что вам это известно. Вы же осматривали нашу спальню, его вещи.

— Представьте себе, мы нашли только один телефон, тот самый, которым он пользовался, чтобы позвонить вам, и на который был произведен последний звонок от Елены Юдиной. На его имя больше не было зарегистрировано сим-карт.

— Все правильно, все они были зарегистрированы на мое имя, и платила по счетам тоже я, — сказала я, не в силах сдерживаться, чтобы не сказать правду. — Я была уверена, что все телефоны у вас!

Мишин вздохнул, решив, что вопрос об исчезнувших телефонах, прозвучавший с опозданием почти в две недели после того, как пропал мой муж, сильно опустил его в моих глазах.

— Откуда вам было знать, что у Голта было так много телефонов… Не каждому человеку в месяц дарят по нескольку штук. Приятели, поклонницы, я дарила… Сама виновата, не надо было в каждый вкладывать сим-карту.

— Ребячество, глупость и нежелание считать деньги. Это не он их зарабатывал, — фыркнула Катя. — Транжира он, твой Голт!

— Катя!

— Что Катя? — Считая, что Мишин — свой в доску человек, посвященный в некоторые тайны моего покойного мужа, она добавила не без удовольствия: — Мало того, что все эти операторские услуги денег стоят, так еще и не проверишь, кто ему звонил, эсэмэски не прочтешь.

— Катя, да я никогда ничего не читала и не проверяла!

— И напрасно! — взвилась она. — Если бы хотя бы немного контролировала своего муженька, глядишь, он был бы сейчас жив!

— Так, постой, Катя. Ты мешаешь мне сосредоточиться. Итак, я уехала. Он проснулся или его разбудили. Оделся и куда-то собирался поехать.

— Возможно, ему позвонили на какой-то другой его телефон. Так. Стоп. Пожалуйста, пока не забыли, запишите мне все номера ваших телефонов, вернее, телефонов вашего мужа.

Я выполнила его просьбу.

— Продолжим. Возможно, в вашу дверь позвонили, — предположил Мишин. — Голт подошел к двери, заглянул в глазок, так?

— Да. Сергей всегда смотрел в глазок. Он много снимался в сериалах про маньяков разных, иногда ему даже кошмары снились, — сказала я. — Так он сам мне всегда советовал смотреть в глазок.

— Думаю, что он увидел кого-то знакомого, — сказал Мишин. — Открыл дверь. Может, это был тот самый человек, которого он поджидал, а может, совершенно другой человек, но которого он знал настолько, что доверял ему и впустил в дом ночью. И этот человек попросил отвезти его куда-то или же они вместе куда-то собрались.

— А разве его убили не дома? — спросила я, вынырнув из своего личного информационного поля, и сразу же почувствовала, как рот мой заледенел от случайно оброненной глупости. Как я могла вот так легко, просто, расслабившись перед Мишиным, проговориться?! Мишин — не Катя! Да, я плачу ему деньги, но он всегда будет для меня чужим! И если выяснится, что это я пристрелила своего мужа, то Мишин сразу же из друзей перейдет на сторону моих врагов, которые посадят меня за решетку.

— Возможно, его убили дома, но где, у кого дома — вот вопрос! — невозмутимо произнес Мишин, после чего я сильно пожалела, что делом моего мужа занимается именно он. Глупый, даже, я бы сказала, бестолковый человек!

Бросив осторожный взгляд на Катю, я поняла, что и она в это же самое время посмотрела на меня с видом человека, сильно разочаровавшегося в собеседнике.

— Поскольку здесь, в этом доме, следов преступления нет, мы здесь все тщательнейшим образом проверили, а труп был привезен сюда, стало быть, его убили в другом месте, — продолжал наш недалекий следователь.

Почему, спрашивала я себя, он даже и мысли не допустил, что его могли убить в моей квартире, у себя дома?

Спрашивать его об этом — для меня означало добровольно сесть в тюрьму. Алиби-то у меня было сомнительное — о Ковригине, куда я ошибочно прикатила, я рассказала сама, но свидетелей-то этому у меня нет.