Если бы даже один из них дожидался меня возле моего дома, то мне было бы трудновато отделаться от него и подняться к себе в ожидании Фимы. К тому же я не хотела, чтобы кто-нибудь из моих «женихов» увидел моего сыщика.

Я перезвонила Фиме и назначила ему встречу на соседней улице, неподалеку от моего дома.

— Вот. — Он протянул мне флешку.

Минут пять мы сидели в моей машине, где я, открыв ноутбук, перевела ему деньги за работу, после чего расстались.

— Фима, продолжай следить за всеми тремя.

Он улыбнулся мне в темноте, зная что-то такое обо мне, о чем раньше только догадывался.

Я вернулась в свой двор, вышла из машины, оглядываясь и испытывая чувство тревоги: что, если вот прямо сейчас возле подъезда встретятся все мои мужчины? Как мне себя с ними вести? С Юрочкой будет просто, в присутствии другого мужчины улыбнусь ему, как племяннику лучшей подруги, спрошу, как дела, потом мы с ним отойдем в сторону, и я объясню ему, что у меня важная встреча, Юра проглотит это не моргнув глазом и уйдет. Он покладистый, свой, с ним мне все позволено. С одной стороны, это хорошо, а с другой — нет.

Вадим — тот со своей деликатностью и робостью поступит примерно так же, как и Юрочка. Увидит, что мы не одни, испугается, сто раз извинится и уедет, еще к тому же с виноватым видом.

Александр Борисович… Как поступит он? Человек коммуникабельный, умеющий общаться с людьми, умный, но робеющий передо мной исключительно потому, что я ему нравлюсь, вряд ли вот так позволит себе потерять этот вечер в моей компании, а потому, быстро сориентировавшись, а еще, быть может, подогреваемый чувством ревности и соперничества, моментально придумает какой-нибудь веский повод для якобы делового разговора с глазу на глаз. И будет прав, между прочим.

Каково же было мое удивление, когда возле подъезда я не обнаружила никого из моих знакомых мужчин. Словно все они взяли себе кратковременный отпуск на сегодняшний день. Как сговорились. Я даже постояла минутку на крыльце, делая вид, что осматриваю свой каблук, чтобы у кого-то из них была возможность проснуться в машине и увидеть меня.

Никого не дождавшись, я вошла в подъезд и увидела привычную картинку: Марину, вяжущую за стеклянной перегородкой своей конторки. Увидев меня, она отложила вязанье.

— Вас ждут, — сказала она, и за ее спиной тотчас появилась хрупкая женская фигурка в зеленом.

Это была Олечка, помощник шеф-повара из «Мопры». Мне редко доводится увидеть ее без белого фартука и поварского накрахмаленного колпака на голове. Сейчас же на ней было скромное летнее зеленое платьице. Лицо Олечки, которой я искренне симпатизировала, считая ее отличным работником и душевным человеком, опухло от слез.

Больше всего я, эгоистка, боялась услышать слово «пожар». Или о каких-нибудь неприятностях, происшествиях в моем ресторане. Или о смерти какого-нибудь моего работника.

— Оля, что случилось? — Я бросилась к ней. — Ты почему мне не позвонила?

— Говорит, что по личному, — сказала, выходя из своей конторки, Марина. — Ей было так плохо, что мне пришлось дать ей успокоительных капель и уложить в свою кровать.

У меня от сердца отлегло. Личные проблемы. Что ж, это мы разрулим. Уж не знаю отчего, но я была в этом уверена.

— Пойдем, Олечка. — Я увела ее с собой.

— От меня муж ушел, — сказала она мне, когда я заперла за собой двери моей квартиры.

— Уф… Я-то думала, что серьезное! — сказала я, задавая тон всему разговору. — Проходи, хочешь что-нибудь выпить?

Выпить-то я хотела прежде всего сама. Оля же пожала плечами, из чего я поняла, что она, в отличие от меня, не знала о спасительной силе алкоголя.

— От тебя он не ушел, а как бы отлучился, — попыталась я сказать что-то утешительное, — а вот от меня Сережа по-настоящему ушел. Совсем.

— Примите мои соболезнования. Мы все сочувствуем вам… Еще хотела вам сказать, что в «Мопре» все в порядке, чтобы вы не волновались, что цыплята в винном соусе, приготовленные по тому рецепту, что вы нашли в старинных книгах, вчера и сегодня были нарасхват! Какая получается корочка! А аромат! Жорж не может нарадоваться на новый пароконвектомат.

Жорж — так зовут моего шеф-повара, он из Марселя, человек в высшей мере скромный и не знает себе цену. Мне его порекомендовал Андрюша Куценко, мой личный «парижанин». До сих пор не нарадуюсь, что заполучила его к себе, человека в высшей степени творческого, талантливого, работящего.

Я достала из холодильника закуску, водку.

— Садись, рассказывай.

— Для начала я хотела бы извиниться, что приехала к вам. Где вы, а где — я!

— Оля, что такое ты говоришь?

— Я сейчас объясню. Мой муж ушел и больше не вернется, вернее, я его не приму, даже если он передумает и у него что-то там не получится. И меня совершенно не интересует, где он и с кем. Знаю, что у него теперь другая. Я приехала к вам не столько для того, чтобы обрыдаться здесь, в вашем присутствии. Мне нужно от вас другое — хочу у вас спросить, каково это — жить одной.

Ее вопрос озадачил меня.

— Вообще-то я была как бы замужем…

— Да, я понимаю. Но я хочу спросить вас не как замужнюю женщину, а как человека умного…

Я вдруг поняла, зачем она ко мне пришла. Ей, из кухни нашего ресторана, моя жизнь представляется очень правильной, несмотря ни на что, несмотря на мою неблагополучную личную жизнь, о которой знает вся Москва. И ей кажется, что я, такая успешная и яркая женщина, знаю ответы на все вопросы!

Я улыбнулась. Приятно, конечно, что не все считают тебя полной дурой, взявшей на содержание породистого самца.

— Да живи в свое удовольствие, и все! Зарплата у тебя хорошая, жилье есть, хочешь, я дам тебе отпуск и ты отправишься куда-нибудь в теплые страны? Не зацикливайся на мужчине!

— Да, я все это понимаю. Умом. Но если он меня бросил, значит, та, другая, лучше меня. Красивее, быть может, умнее, душевнее, я не знаю… Я комплексую и никак не могу успокоиться!

Я сидела, слушала ее и думала о том, как же все-таки непредсказуема жизнь! Я только что думала, как мне разрулить ситуацию с моими мужчинами (бывшим, настоящим и, возможно, будущим), и представляла себе разные картины наших встреч, даже как будто бы слышала каждого из них по отдельности, но все вышло совершенно по-другому. И чаще всего, когда мы ожидаем чего-то, пытаемся прогнозировать события, рассматривая какие-то варианты и готовясь к их последствиям, все почему-то складывается совершенно по-другому, непредсказуемо. Хорошо это или плохо — зависит от характера человека, от его отношения к переменам. Кому-то перемены — это беспокойство, страх перед неизвестным, потрясение. Им приятнее нежиться в предсказуемости и покое. Для других перемены — это новизна мироощущения, праздник самой жизни, ее волшебные и непредсказуемые повороты.