мы столик в углу, подальше от посторонних глаз и ушей. После чего я направился к стойке, чтобы сделать заказ. И если с едой я не заморачивался, то вот к напиткам проявил особый интерес. Были заказаны настойка на грецком орехе и на красной смородине, по бутылочке. Оставив бармену пару купюр городских рублей, я, с полным подносом, отправился к нашему столику. Староста всё это время сидел за столиком и не знал, куда себя деть. И только моя просьба помочь с подносом немного вывела его из ступора.

Начали мы с грецкого ореха. Староста молчал, а вот я тратить время попусту не стал. Налил сразу по второй. А потом начал разговор:

— Знаешь Михайлович, у меня к тебе серьёзный разговор и хорошая новость. Да не хмурься ты так сразу, давай, наливай ещё по одной. Вот, хорошо… Так вот, начну с новости — я скоро перееду из артельного дома. В принципе я и сейчас это уже сделал бы, но есть у нас некоторые традиции и их надо соблюдать. В общем, скоро у нас в Артели свадьба и я хочу разделить эту радость со всеми. Ну, а потом уже перееду.

Сказать, что Староста стал бледным, это не сказать ничего. Он налил себе стопку пополнее и выпил её залпом. Потом сразу налил вторую, но тут уже вмешался я, перекрыв ладонью этот процесс бесстыдного потребления продукта в одно медвежье рыло.

Дождавшись пока, он наполнит мою стопку, я продолжил свой монолог.

— Ну вот, с первым пунктом мы решили. Теперь поговорим о серьёзном. Я скоро ухожу. Завтра мы проведём небольшую тренировку с Быком и Медведицей. Если всё будет нормально, то тем же вечером я пойду добывать сыворотку. А на тебе останется присмотр за новобранцами.

Кроме того, очень тебя прошу, к моему возвращению начните постройку слободы для оборотней. Это дело нужно завершить до зимы, иначе трудно будет. Мэр, я так думаю, пойдёт тебе на встречу во всём. Почему я так спешу с этим, поясню.

Сейчас горожане, из-за атаки волков, под впечатлением. Они готовы хоть с чёртом лысым договориться, если это сделает их жизнь хоть немного безопаснее. Но потом всё забудется и на нас будут смотреть как на что-то инородное. Пока горожане отпустят своих детей, да и сами пойдут учиться. А вот что будет потом, уже точно не скажет никто. Ты ведь заметил странности во время утренней прогулки по городу? Молодец, Староста, не теряешь нюх. Так что поторопись.

Староста молча наполнил стопку выпил. Я крякнул, глядя на его совершенно трезвую физиономию и открыл бутылку красной смородины. Попробовав этот чудесный напиток, вот совершенно не скажешь, что на самогонке, я громко попросил бармена позвать Федоровну.

Это хозяйка бара и главная поставщица горячительного горожанам.

Через пару минут она, не особо торопясь, подошла к нашему столику и молча, уставилась на нас немигающими глазами. Староста как будто даже в размерах уменьшился, робел он почему-то в её присутствии.

— Здравствуй Федоровна. Извини, что побеспокоили, но вот у нас с Михайловичем спор возник, — я вытащил из-под столика принесённую с собой бутылку. — Подскажи, это хороший продукт или нет?

Федоровна степенно, вытерев руки о свой фартук, взяла бутылку и отработанным жестом всковырнула пробку. Между прочим, над такими пробками даже Староста порой по несколько минут корпел, а то и сдавался, просто отбивая глиняное горлышко!

Понюхала, налила глоток в чистую стопку, которую всегда носила с собой, ещё раз понюхала несколько раз при этом облизав губы.

А потом высказала:

— Да вашему Степану давно пора руки оторвать и засунуть в то место, из которого они у него похоже растут, то есть в … Ну кто так мяту сушит? Хорошую, перечную! Только травы хорошие портит! — Ещё пару раз облизнула губы и продолжила. — Вот кто его так учил?! Я ему ведь уже много раз говорила. Не эконом на кедровом орешке, когда самогон фильтруешь, не эконом. В этом весь вкус! А он туда же. Пытается цветками сирени привкус горечи от неправильного приготовления скрыть! Вы его, когда убьёте, за то, что он вас отравой поит, пришлите его тело мне. Я обучу, то, что вы целым оставите. Всё больше толку будет от него, чем сейчас!

Снова тишина и брезгливо поставленный на стол стаканчик с лучшей самогонкой нашего Степана.

Теперь настала моя очередь, тем более что совершенно круглые глаза Старосты прямо указывали на его неспособность, как-то прореагировать на речь Федоровны.

— Знаешь Фёдоровна, что тебя побаиваются и у нас, в артели, и в городе? А догадываешься, почему у тебя в баре, даже когда молодёжь буянить начинает, одного твоего взгляда порой хватает, чтобы остановить зарождающуюся драку? Знаешь. Но не понимаешь почему так происходит. Вижу я это, так что можешь не отвечать.

А хочешь, я и тебе помогу спокойнее жить, а заодно и сыну твоему? Он ведь немного не такой как ты, небось в отца пошёл?

Да ты не зыркай так на меня, Федоровна. Я ведь не шучу и не издеваюсь. Видишь, Староста Артели рядом сидит? Так что считай этот разговор, официальным предложением устроится к нам на работу. На полставки, потому что бар — это святое, он должен работать. Кстати, если потребуется, то и мэр подтвердит, что дело предлагаем серьёзное.

Так что ты подумай, не торопись. Я скоро в патруль длительный уйду, а вот Староста наш будет на месте. Ему и ответ свой скажешь. И дело то предлагаем очень тонкое. Настойку надо сделать, по моему рецепту, с которой Степан уже целую неделю справиться не может. Столько трав хороших перевёл из артельных запасов, просто жуть…

Федоровна, ещё раз подозрительно осмотрев нас, повернулась и ушла, так и не сказав больше не слова. А Староста так и сидел с квадратными глазами и бледным лицом. Он был трезв как стёклышко!

Я сходил за большими стаканами и парой бутылочек красной смородины. Налил Старосте до краёв и подождал пока он выпьет. С удовольствием посмотрел, как рука старосты в первый раз за вечер тянется