— Ты также согласишься, что на настроение художника не должна влиять ситуация на экономическом рынке страны. Ведь так?

— Так, — усмехнулся он. — Вы повесили новую картину.

— Что? — не поняла женщина, заерзала на месте.

— Рыбки в желтом море ушли, — указав на холст, сказал Анатолий. — Новая картина.

— Ааа, — поворачиваясь к нему спиной, лицом к полотну, поняла женщина. — Вообще-то у меня под каждое настроение есть картина. Я их утром меняю.

— Интересная практика, — понимая, что черно-серебряное настроение не предвещает ничего хорошего, ответил дизайнер.

— Но мы отвлеклись, — развернувшись к нему, произнесла Людмила Геннадьевна. — Ты заверши работу над проектом, потом получишь новое задание. Забудь про фокус-группу, не ставь себя в зависимость от мнения толпы.

— Согласен, — выходя, ответил парень, думая: «В следующий раз буду узнавать ее настроение по картине, а потом просить о чем-либо».

Подходя к своей кабинке, он столкнулся с парочкой. Артем и девчонка в вечно короткой юбке шли, беседуя о новом проекте мэтра.

— Ты считаешь, что мы должны быть психологами? — уточняла она.

— Конечно, а как иначе ты влезешь в голову человека и заставишь его бежать в магазин за рекламируемым товаром, — отвечал Артем, перекрасивший эспаньолку в красный цвет.

— Ничего, если я вмешаюсь, — произнес Толя, перекрыв парочке проход.

— Привет! — дуэтом поздоровались те.

— Раз вмешался, так вмешивайся, — подергав красные волоски пальцами правой руки, сказал Артем.

— Вот ты говоришь, что нас должны волновать экономические показатели выгодности рекламы. Верно?

— Правильно сечешь, — вставила девчонка, поправив декольтированную блузку. Толя машинально перевел глаза с лица «красной бороды» на обнаженную часть груди девушки.

— Но ведь мы художники! Мы творим над толпой, не связывая себя узостью мышления простых смертных…

— Стоп-стоп-стоп, — выставляя руку вперед, как бы останавливая его речь, сказал Артем. — Ты хочешь сказать, что все исследования на внедрение рекламы в сознание потребителя, тесты на узнаваемость — просто шелуха, поскольку ты самобытный творческий человек, со своим внутренним миром?

— Именно так, — согласился Толя, перестав пялиться на грудь девчонки и обратив внимание на ее довольно улыбающееся лицо.

— Это не «Третьяковская галерея», а рекламное агентство. Ты в ответе за результативность…

— Но как я могу узнать результативность, — перебил напыщенного мэтра Толик.

— Я провожу собственные тестирования, фирма проводит свои, — сказал Артем.

— Да?! — удивился Анатолий, почесав затылок.

— А для чего у агентства есть отдел маркетинговых исследований, как ты думаешь?

— Но нам ведь не разглашают результаты тестирований фокус-группы.

— Да, — повернув личико к Артему, поддакнула девчонка, и Толя заметил какой у нее курносый нос.

— Просто вы не доросли до уровня, когда можно знать такую информацию, — ответил «красная борода». Он нервно оглянулся, руки его, скрещенные на груди, чуть дрогнули.

— Что с тобой? — не стал скрывать, что заметил волнение мэтра, Анатолий.

— Все нормально. Исследования важны, но не всем их стоит знать, — задрав левую манжету рубашки, будто смотря на часы, бросил Артем. — Я опаздываю. Ты идешь? — обратился он к девчонке, нырнув взглядом в ложбинку ее декольте.

— Конечно, пока! — обходя Толю, попрощалась она. «Красная борода» скупо махнул рукой, открыв на миг левое запястье. Этого было достаточно, чтобы дизайнер мог отметить отсутствие часов на руке Артема. «Словоблуд ляпнул лишку, — входя в свою кабинку, подумал парень. Как же узнать результаты исследований по моим работам и работам Ивлева?»

Поработав над деталями рекламы около получаса, Толя решил найти, где располагается отдел маркетинговых исследований. Обойдя весь этаж, нужного кабинета он не нашел.

— Слушай, мне нужно отнести предложения в отдел маркетинговых исследований, — сказал он секретарю в приемной директора. — Не подскажешь, где это?

— Оооо, — оторвавшись от раскладывания пасьянса «Косынка», вздохнула девушка. — Это на другом этаже. Ты можешь макет мне оставить, я передам.

— Я сам могу занести, когда доработаю его. Макет пока сыроват, — вилял Толя.

— Высуши и приноси, — пошутила секретарь. — Туда только Олег Викторович да сам шеф ходит.

— Начальство само? — удивился дизайнер.

— Иногда начальник отдела исследований, на мышь похожий, сам забегает, — сказала девушка и тихо прыснула в кулак.

— Не боишься так о людях?

Она не удостоила его ответа, задвигав компьютерной мышкой карты. Анатолий пошел к аппарату, продающему кофе. Его расследование усложнялось.

6

Впервые он пришел домой раньше Полины. С тех пор как они решили не афишировать свои отношения на работе, в высотке каждый был сам по себе. Толик не дожидался ее, не заходил в обед и после окончания трудового дня, Полина поступала так же. Иногда это давало ощущение некоей свободы, будто вообще их офисы находятся в разных концах города. Анатолию это обманчивое чувство нравилось, а Полина понимала, что постоянно быть рядом с мужчиной вредно для него, поэтому относилась к эфемерной свободе как к неизбежности.

И вот он впервые пришел домой раньше ее. Открыл дверь дубликатом ключей, изготовленных ею еще в начале их отношений. Полина тогда сказала: «Это знак моего доверия к тебе, ты ведь понимаешь?» Он осознавал это.

Сегодня он вошел в квартиру не один. Ему хотелось порадовать Полину, поэтому дизайнер зашел в цветочный магазин и купил замену погибшей при странных и неизвестных ему толком обстоятельствах фиалке. Растение оказалось высоким для размещения его на холодильнике. Распустившаяся лиловыми сочными цветками верхушка упиралась прямо в потолок, поэтому он поставил горшок на пол у выхода на балкон. «Пусть хозяйка сама решит, куда его поставить».

Замороженную пиццу и салат-ассорти из креветок, кальмаров, мидий, кукумарии, трепанга и еще каких-то неизвестных ему морских обитателей он выложил на стол. К ее приходу они оттают. Останется только подогреть — и ужин готов.

Переодеваясь в домашнее трико и майку, он, пожалуй, впервые задумался о сути их взаимоотношений. Какие чувства он испытывал к этой привлекательной женщине. В том, что она любит его, он не сомневался. Она могла дальше сдерживаться и не произносить три слова в слух, но достаточно было увидеть ее глаза в те тяжелые дни, бетонным потолком рухнувшие на него, чтобы не оставалось сомнения. Так не смотрят просто на тех, кого жалко. Так смотрят на любимого, дорогого человека. А как он смотрел на нее?

Думая об этом, Толик прошел в зал и принялся рассматривать фотографии, выставленные в аккуратных рамочках. Выбрав фото, на котором она получилось еще красивее, чем в жизни, он сел на диван. С минуту он вглядывался в изображение под стеклом, в ее глаза, линию губ, маленькую крепкую грудь, обтянутую красной тканью вечернего платья. На его губах появилась улыбка. Он вспомнил последнюю девушку, с которой у него было что-то типа любви. Вспомнил прогулки по парку, секс в полутьме в лесопосадке за домом после дискотеки, как ему впервые в жизни сделали минет. Почему-то в памяти воскрешались лишь влажные отношения. Он подумал, что с прежними девушками-женщинами встречался ради траханья. Ни о какой любви речи не шло. В том смысле, что он их по-своему любил, но не серьезно. Его голову занимало будущее, карьера и успех, желание устроиться лучше в жизни. А Полина? Чем она отличалась от тех немногочисленных девчонок?