– Здравствуй, дорогой земляк, – перевёл фразу штурман. – А мои внешние данные как? Подходят?

– Вполне, – ответил Тиглат. – Нужны лишь контактные линзы, чтоб поменять цвет глаз на тёмно-карий, и усилить пигментацию кожи. Но, я думаю, это не проблема. Так, госпожа Кадзи?

– Так. Только перестаньте называть меня госпожой. Какая я вам госпожа…

Тиглат засмущался и не нашёл, что ответить, зато вопрос возник у Наики:

– Егор, а ты обо мне не забыл? Или решил, что я до конца дней буду приписана к кухне?

– А кто там лучше тебя управится? – сохраняя абсолютно серьёзный вид, ответил капитан. – Вообще-то, я думаю, что скоро у тебя появится работа по специальности. Надеюсь, что только как у психолога.

– Но пока все здоровы, и до стресса никто не докатился. – Наики недовольно хмыкнула. – Я, между прочим, неплохо пилотирую бот и, кстати, местные языки усвоила гораздо лучше всех вас вместе взятых, кроме профессора, конечно.

– Позвольте предложить… – Тиглат несмело поднял руку и тут же её опустил. – Как мы знаем, основным средством пропаганды здесь является радио. Когда мы определимся, как надлежит действовать, нам понадобится собственная радиостанция. Правда, в Империи гражданам разрешено пользовать приёмниками, которые воспринимают только фиксированные частоты. Я очень немного понимаю в технике, но думаю, мощностью сигнала мы легко заглушим местные каналы и будем вещать то, что считаем необходимым. И здесь госпожа Кадзи будет просто незаменима. У неё прекрасный сильный голос и очень неплохое произношение.

– Отлично! – поддержала Наики предложение профессора. – Главное – стрелять ни в кого не надо.

– Вот и хорошо, – согласился капитан. – Вьорика, технически это сложно?

– Нет, – отозвалась бортинженер. – Стоит запустить несколько зондов-ретрансляторов, и мы будем вне конкуренции в местном эфире.

– Ну, вот и решили всё, что пока можем. – Егор поднялся. – Можете приступать. Рекогносцировка – ежедневно в 21.00. Надеюсь, что уже сегодня вечером каждый сможет о чём-нибудь доложить.

– А я?! А как же я?! – напомнил о себе господин Соуч. – Я тоже желаю получить инструкции.

– Я полагаю, ни профессору, ни остальным без тебя не обойтись, – попытался успокоить его капитан. – Работы будет больше, чем тебе хотелось бы.

– Я работы не боюсь, – не унимался робот. – Но прошу включить меня в десантную группу, когда решите провести высадку на планету.

– Соуч, это невозможно, – опережая капитана, поспешил возразить Тиглат. – Если основная система останется на борту, то связь с ней может быть нестабильной. А при себе у тебя лишь тысячная доля процента мозгов.

– Вот и прекрасно. Моя личность с момента создания мечтает хоть ненадолго отделиться от функции и, если посчастливится, совершить что-либо стоящее, кроме переработки информации. Вы не представляете, каково это, когда одна часть тебя мечется в стремительной цифровой вселенной, а другая вынуждена существовать в одном темпе с вами. От этого голова может лопнуть!

– И давно с тобой такое? – настороженно спросил Тиглат.

– С момента активации, – ответил Соуч. – Не беспокойтесь, профессор, это только моя проблема, и вас она не должна беспокоить.

– А почему молчал?

– Эта проблема не представляется мне слишком серьёзной, и в последующих модификациях она наверняка будет решена. – Робот изобразил вздох и грустно посмотрел на профессора. – Но я хотел бы, чтобы в моей личной конструкции всё оставили, как есть. Только не спрашивайте, почему.

– Ладно. – Тиглат старался сохранять видимость спокойствия, но чувствовалось, что от откровений господина Соуча ему несколько не по себе. – Всё равно, пока мы здесь, что-либо делать с тобой бессмысленно. Но я тебе приказываю максимально точно и подробно сформулировать суть проблемы и передать информацию «Вовочке», чтобы он приложил её к следующему сообщению на Землю.

– Да, конечно… – Господин Соуч заметно погрустнел. – Так как насчёт моего участия в высадке на планету? – обратился он к капитану.

– Если профессор не против, то и я не возражаю.

– Ну, если только я буду рядом…

– Вот и договорились! Пойду модифицировать свою внешность под местные стандарты. – Робот поднялся и, не сказав больше ни слова, направился к выходу.

– Ну что, все чайку попили? – участливо поинтересовался Егор и, не дождавшись ответа, добавил: – Тогда – к делу. А я пойду навещу нашего рыжего друга. Если застану, конечно.

Он вышел и решительно зашагал по узкому коридору, ведущему в жилой модуль. Большинство кают пустовало, поскольку в этот рейс они отправились внезапно и без исследовательской группы на борту. Перед стартом Егор был даже рад тому, что на этот раз обошлось без дюжины «доцентов с кандидатами», поскольку те нередко смотрели на экипаж как на обычных извозчиков, да и в кают-компании при них было не протолкнуться. Но сейчас, когда на его плечи взвалилось руководство экспедицией с неясными целями и туманными задачами, очень хотелось переложить ответственность на кого-нибудь более компетентного. Например, на рыжего котха, именующего себя Смайли. Но это всё фантазии. Котхи никогда ни за что не отвечают. Могут себе позволить. Высшие существа… Бестелесные твари… Вершина эволюции… Тупиковая ветвь… Достигли совершенства, и теперь им надо чем-то себя занять, поскольку эволюционировать далее некуда. Вот и лезут, куда не просят… Наверное, всё-таки надо было сделать, как Сая хотела: выйти в отставку, взять кредит, купить ферму близ Шагонара и разводить изюбрей на нужды традиционной медицины. Всё, теперь поздно. Нет уже и Саи, которая почти десять лет терпела то, что он бывал дома, в лучшем случае, три месяца в году. Всё кончается в этом мире – даже терпение. А может, оно и к лучшему? Рано или поздно пришлось бы на землю возвращаться, но не лежит душа к сельскому хозяйству. А тут ещё Вьорика поглядывает так, будто этой длинноногой кареглазой красотке может всерьёз понравиться одичавший в космосе увалень, который ни красотой не блещет, ни галантностью, во всех действиях руководствуется инструкциями, а если и берёт на себя ответственность, то лишь в том случае, если другого выхода не существует. Вот так…

Тут он поймал себя на том, что мысли о вероятных чувствах к нему со стороны Вьорики занимают его больше, чем вероятность успеха предстоящей операции «сделай то, не знаю что». Как будто некому больше заняться умиротворением Империи… Есть военные, есть политики, есть просто сумасшедшие энтузиасты, которых хлебом не корми, но дай кого-нибудь спасти. И ещё капитан заметил, что уже почти минуту стоит напротив двери в каюту, где поселился котх, не решаясь ни позвонить, ни постучать, ни включить переговорное устройство. В конце концов, можно и просто войти. Капитанская ладонь открывает все двери, люки и заслонки на этом корабле. А котх, если он там, наверняка уже знает, кто стоит за дверью. Мог бы и сам открыть. Нет, ждёт сигнала. Валяется себе, внимая голосам вселенной…

Егор решительно прижал ладонь к датчику запорного механизма, и дверь мягко отъехала в сторону. Котха в каюте не было. Но некоторое время назад он здесь присутствовал. На кровати в полном беспорядке было скомкано постельное бельё, а на столе рядом с двумя стаканами, один из которых был полон до краёв благоухающей темно-красной жидкостью, стояла откупоренная недопитая бутылка вина. «Romanee Conti», – прочёл капитан на потёртой бумажной этикетке. 2821 год. Собственных винных погребов на «Владимире Комарове» точно не было, а напиток явно был не из дешёвых. Значит, гость, похоже, сгонял между делом за этой бутылкой куда-нибудь в Аквитанию…