— Что такое «социалист»? — полюбопытствовала Лиза.

У пожилого мужчины отвисла челюсть. Он уставился на нее изумленным взглядом покрасневших старческих глаз. У нее же возникло такое чувство, словно он может тут же уволить ее, что называется, не глядя.

— Прошу прощения, — пролепетала Лиза, — просто я никогда…

— Ох, мисс Лиза! Приготовьте мне кофе, и я объясню вам.

Пятью минутами позже, когда она вышла из кухоньки с чашками, мистер Гринбаум вскрывал почту, разрезая конверты серебряным ножичком для писем. Когда Лиза поставила перед ним кофе, он отложил нож в сторону.

— Кто у нас премьер-министр? — строго поинтересовался старик.

— Мистер Эттли, — с готовностью ответила она.

— Слава богу, хоть это вам известно.

— Разумеется, известно.

Лиза вспомнила, как сразу же после войны Китти отправилась голосовать, а когда вернулась, малыши с ужасом узнали, что она поставила крестик не напротив партии мистера Черчилля. Хотя, старшие мальчишки, похоже, вполне понимали, почему их мать отдала свой голос лейбористам.

— Вы знаете, о чем говорится в четвертой статье?

Лиза неловко заерзала на стуле.

— Я ушла из школы в четырнадцать лет. Мы никогда не изучали историю, по крайней мере, события, которые происходили после Карла Первого. То есть я хочу сказать, что помню, что его казнили за то, что он выступил против парламента…

— Забудьте о Карле Первом. Четвертая статья Устава Лейбористской партии гласит: «Необходимо обеспечить работникам физического и умственного труда полный продукт их труда»[36]. Разве это не кажется вам справедливым?

Лиза ненадолго задумалась.

— Да, я согласна.

— Ну вот! Значит, и вы — социалистка.

— В самом деле?

— Разумеется. Очень скоро, Лиза О’Брайен, наш уважаемый мистер Аневрин Бивен предложит проект Национальной службы здравоохранения. Бесплатная медицинская помощь для всех — бесплатные очки, лекарства, слуховые аппараты. Люди больше не будут умирать из-за того, что не могут позволить себе вызвать врача. Британии станет завидовать весь мир. О, это хорошо — быть социалистом.

— Неужели? — Лиза вовсе не выглядела уверенной.

— Ну разумеется. Когда-нибудь вы и сами в этом убедитесь. Теперь, когда мы покончили с этим, давайте разбирать почту.

Писем оказалось штук двадцать, и в некоторых из них лежали чеки.

— Эти люди уже написали или позвонили мне, и я отложил книги, которые они заказали, — пояснил мистер Гринбаум. — Другие пишут, чтобы узнать, нет ли у меня какой-нибудь определенной книги, которая им нужна. — Он положил перед Лизой письмо. — Вот, например, этому господину требуются «Бабочки» Хэлси. Это очень редкая книга. Я позвоню кое-кому из своих друзей, книготорговцев, чтобы узнать, нет ли ее у них, но это очень маловероятно.

— Ого! А это — из самой Австралии! — ахнула Лиза, осторожно вскрывая письмо со штемпелем авиапочты. — Ему нужна «Дорога на Уиган-Пирс» Джорджа Оруэлла в издании Клуба Левой Книги. У нас есть такая?

— Почти наверняка есть. Письмо от Питера Принна?

Лиза взглянула на неразборчивую подпись.

— Да.

— В таком случае я отправлю эту книгу сегодня после обеда вместе со счетом. Он заплатит, я знаю.

В это время открылась дверь, и Лиза вскочила на ноги. В лавку вошла женщина средних лет. Вспомнив слова мистера Гринбаума, с которыми он обратился к ней, когда она сама вчера переступила порог его заведения, Лиза поинтересовалась:

— Вы ищете что-либо определенное или просто хотите посмотреть, что у нас есть?

Женщине требовался латинский словарь для ее сына.

— Вообще-то я могу купить новый, но сын говорит, что, если я это сделаю, все в школе будут знать, что он его потерял. Так что мне нужно что-нибудь потрепанное, будьте любезны.

Лиза уже собиралась отвести ее к разделу «Языки», как вдруг вспомнила, что во время своей короткой экскурсии по магазину заметила раздел под названием «Справочная литература». Разумеется, там оказались и словари, причем латинских было несколько. Темно-бордовый в кожаном переплете был сочтен самым потрепанным.

Стоимость была нацарапана карандашом на форзаце.

— Пять шиллингов, — слабым голосом произнесла Лиза, уверенная в том, что женщина извинится, уйдет и купит где-нибудь новое издание за половину этой цены. Вместо этого покупательница протянула ей две полукроны.

Лиза чувствовала, как мистер Гринбаум смотрит на нее, когда подошла к кассовому аппарату и нажала кнопки «Продано» и «Пять шиллингов». Выпрыгнул выдвижной ящичек, и девушка опустила монеты в соответствующие отделения, вынула средних размеров бумажный пакет из-под стола и протянула словарь женщине.

— Мой первый покупатель! — восторженно воскликнула Лиза после того, как дверь закрылась. — Я все сделала правильно?

— Превосходно. Если вы и дальше будете продолжать в том же духе, то я стану чувствовать себя лишним.

— Нет, мне бы очень этого не хотелось, — с тревогой откликнулась девушка.

— Шучу, шучу. Не обращайте на меня внимания в девяноста процентах случаев. Я подам знак, когда буду говорить серьезно. Видите, сейчас я шевелю бровями. Это значит, что я серьезен.

Лиза рассмеялась.

— Вам бы лучше придумать что-нибудь другое. — Это было похоже на то, как если бы бабочка судорожно замахала крылышками над самыми его глазами.

— Тогда я стану говорить глубоким, торжественным голосом, как мистер Черчилль. Вы умеете печатать на машинке, мисс Лиза О’Брайен?

Она вновь рассмеялась. Его талант подражания был бесподобен.

— Извините, нет.

Мистер Гринбаум вздохнул.

— Не обращайте внимания. Я тоже не умею, но готов держать пари, что ваши молодые пальчики не умеют печатать лучше моих. Чуть позже, пока я буду заворачивать эти посылки, вы сможете ответить на письма.

Дверь лавки резко распахнулась и с грохотом захлопнулась. Пожилая женщина стремительно подбежала к столу. Лиза подошла к ней.

— Вам нужно что-либо…

— Не разговаривайте с ней, мисс Лиза. Не обращайте на нее внимания. А ты, ужасная женщина, уходи отсюда!

Лиза в тревоге сделала шаг назад.

— Видишь, ты напугала ее! Врываешься сюда, подобно Джоан Кроуфорд[37], с таким видом, словно эта лавка принадлежит тебе. Возвращайся туда, откуда пришла.