— Вот это да! — только и смогла сказать Лиза.

Несмотря на гнетущую цветовую гамму, комната выглядела теплой и приветливой, хотя Лиза и не смогла представить, как бы она тут жила. Стиль был слишком необычным.

— Нравится? — поинтересовался Пирс.

На нем были черные вельветовые брюки и свободная белая шелковая рубашка. Удивление гостьи явно доставило ему удовольствие.

— Очень экзотический вид, — признала Лиза. — И чужеродный.

— Именно такого эффекта я и добивался — экзотического и чужеродного. Видишь ли, в этом и заключается моя работа. Я — художник по интерьеру. Приходя сюда, я забываю о том, что нахожусь в Лондоне, в Англии. Это как войти в комнату в какой-нибудь незнакомой стране с чужой культурой. Ох, совсем забыл познакомить тебя с Ральфом. Он, кстати, только что пришел.

До сих пор Лиза не замечала мужчину, читающего за черным столом в дальнем конце комнаты. Неподвижный, как статуя, и хранящий полное молчание, он даже не взглянул в их сторону, когда они вошли.

Ральф совсем не походил на актера. Лет тридцати, просто и безыскусно одетый в коричневые широкие брюки и бежевую рубашку, он выглядел скорее как семейный доктор или банковский служащий. При словах Пирса Ральф поднялся и подошел к ним, чтобы поздороваться. Он казался слишком заурядным — ни красивым, ни уродливым, среднего роста, с коротко стриженными мышиного цвета волосами. Ральф был вежлив, но Лиза сразу почувствовала, что их присутствие ему неприятно.

— С Джекки ты уже знаком, — сказал Пирс, и Ральф кивнул.

Они сели в кресла вокруг черного восьмиугольного кофейного столика. Пирс стал разливать вино.

— Тебе понравилась пьеса? — спросил он у Лизы.

— Я могла бы просидеть там всю ночь! — с энтузиазмом воскликнула она. — Жаль, что в ней не десять актов.

— Вы часто ходите в театр? — негромким, каким-то бесцветным голосом осведомился Ральф.

— Это первая пьеса, которую я видела в своей жизни, но теперь я хочу посмотреть их все до единой. Все, что идет в Лондоне. Пьеса мне не просто понравилась, я влюбилась в нее.

— А что вы скажете о Ноэле? — полюбопытствовал Пирс.

— Кто такой Ноэль? — невозмутимо переспросила Лиза.

— Боже милосердный, Лиза! — Пирс разразился смехом. — Я говорю о Ноэле Коварде. Он написал эту пьесу и сыграл в ней главную роль. Или ты этого не знала? Разве вы не покупали программку?

— Это те буклеты, которые продавали у входа? — Лиза повернулась к Джекки. — Почему ты ничего мне не сказала? Я не знала, что в театре нужно покупать программку.

Джекки уже опустошила свой бокал.

— Извини, я так беспокоилась насчет Гордона, что совсем забыла об этом.

Пирс вновь наполнил ее бокал.

— Еще вина, Лиза?

— Пока нет, спасибо.

Она испытывала неловкость из-за того, что столь явно продемонстрировала свое невежество. Но тут человек, от которого она меньше всего этого ожидала, вдруг пришел ей на помощь.

— Мне кажется, у Лизы имеются все задатки настоящего театрала, — негромко произнес Ральф.

Подлив Джекки вина, Пирс не вернулся на свое место. Вместо этого он опустился на пол, прислонившись спиной к креслу Ральфа. Лиза вдруг подумала: а не потому ли Ральф ведет себя столь недружелюбно, что ревнует Пирса из-за того, что тот пригласил ее и Джекки выпить с ним вина, и не означает ли этот жест со стороны его друга, что все страхи Ральфа оказались безосновательными и надуманными?

— Вы не могли бы достать билеты на пьесу, в которой играете? — спросила она. — Я бы очень хотела увидеть вас на сцене.

— В самом деле? — Ральф выглядел одновременно удивленным и польщенным.

— Ральф репетирует «Пигмалиона», — с гордостью сообщил Пирс. — Он получил главную роль — Альфреда Дулитла. Премьера состоится на следующей неделе.

— А кто написал «Пигмалиона»? — спросила Лиза.

— Джордж Бернард Шоу, — ответил Ральф и с улыбкой добавил: — Но он не занят в пьесе.

Джекки прикончила второй бокал вина. За то недолгое время, что они жили вместе, Лиза успела заметить, что ее подруга много пьет. Стоило Джекки вернуться домой с работы, как она наливала себе стакан виски, который регулярно наполнялся до тех пор, пока она не укладывалась спать. Лиза решила, что в этом виноват Гордон. Это он сделал Джекки несчастной: оставлял ее одну по выходным, кормил лживыми баснями насчет своей жены — по крайней мере Лиза была твердо уверена, что они лживые и что он вовсе не собирался разводиться. Гордон всего лишь развлекался с Джекки, и ему было наплевать на последствия. Вот и сейчас подруга Лизы чувствовала себя не в своей тарелке, и все потому, что ее дорогому Гордону не нравились гомосексуалисты. Только вчера он распространялся на этот счет, после того как столкнулся в дверях туалета с Ральфом.

— Едва унес ноги, — с ликованием сообщил Гордон, вернувшись обратно. — Я даже испугался, что этот урод начнет приставать ко мне прямо там. — Можно подумать, Ральф стал бы обращать внимание на некрасивого Гордона, когда у него был Пирс!

На полпути к третьему бокалу Джекки внезапно пробудилась к жизни. Подогретая винными парами, внезапно проявилась ее подлинная, солнечная натура. Джекки с воодушевлением заговорила о «Веселом призраке», о тех его частях, которые понравились ей больше всего.

Пирс откупорил вторую бутылку. У Лизы, еще не допившей второй бокал, уже слегка кружилась голова. Речь зашла о кино, а уж об этом она могла говорить, не опасаясь выставить себя на посмешище. Походы в кинотеатр в одиночестве стали ее единственным развлечением на протяжении последних двух лет, и она хорошо запомнила все, что видела.

Пирс прислонился затылком к колену Ральфа. Это выглядело трогательно и вполне естественно. Как-то Мэри Гордон рассказала Лизе о мужчинах, которым нравились другие мужчины, и что есть даже такие женщины, которые встречаются с женщинами. Поначалу Лиза не поверила, но Мэри сказала ей, что это правда, и тогда она подумала: «Любой, кто склонен к подобному поведению, должен быть настоящим чудовищем, и я сразу же распознаю его, если встречу». Но сейчас, глядя на Пирса и Ральфа, Лиза не находила в них ничего отвратительного. Это были просто двое влюбленных.

Они просидели в гостях до трех часов ночи и ушли только после того, как Джекки заснула прямо в кресле.

Когда Лиза проснулась, был уже полдень. Она лежала в постели, счастливая и отдохнувшая, пока вдруг с содроганием не сообразила, что сегодня — воскресенье и она опять пропустила мессу! В прошлое воскресенье она тоже вспомнила об этом, когда было уже слишком поздно.

Лиза вскочила с кровати и схватила свою одежду. Джекки продолжала спать как убитая. Быть может, удастся попасть на службу в час дня. Правда, Лиза не имела ни малейшего представления о том, где находится ближайшая католическая церковь. А потом вдруг она вспомнила о Вестминстерском соборе. Наверное, туда можно доехать на метро.