Ника, — выдыхает, качая головой, срывая маску высокомерности. — Моя цель —оградить тебя от неприятностей, зла, грязи и всех экшнов, которые ты сама себе устраиваешь.

Даже не хочу слушать. Одна и та же песня всю жизнь.

— Была рада увидеться. Я жива-здорова, со мной все хорошо. Не трогай меня. Не трогай Виктора. Назад в твой сценарий моей жизни я не вернусь! — пытаюсь закрыть ворота, но Родион хватается за ручку. Дергает, не позволяя закрыться.

— Сядь в машину, поговорим, — сквозь зубы просит он.

— Нет, — нервно усмехаюсь. — К тебе в машину я не сяду.

Зефир пытается прорваться сквозь меня, скалясь на брата. Какой хороший охранник, чувствует плохих людей.

— Тогда приглашай к себе, — ухмыляется. — Мы все равно поговорим, и ты меня выслушаешь. Давай сделаем это цивилизовано, без представлений на улице.

Глава 25

Вероника

— Уютно, — совсем не искренне выдает брат, осматривая гостиную. Цокаю, ухожу на кухню. Мне нужно много кофе, чтобы прийти в себя и начать соображать. Брат идет за мной. Зефир за ним. Настороженный, периодически скалится. Хороший мальчик, глажу его за ухом. — Хорошо устроилась, — иронично комментирует Родион. — А я, идиот, там места себе не нахожу, ищу ее, ночами не сплю, переживаю. А у нее все хорошо. Оказалось, мечта ее жизни - захолустье, работа официанткой и мужик-уголовник, годящийся в отцы, — высказывает мне, проходясь по кухне, выглядывает в окно.

Закрываю глаза, пытаясь держать себя в руках. Принцессой оставаться все сложнее и сложнее.

Молча варю кофе в турке, как это делает Виктор. Он научил меня правильно. Достаю две чашки, сахар, сливки.

— Присядь, пожалуйста, — указываю брату на диван. — Давай просто спокойно поговорим. Ты способен на конструктивный диалог? Способен меня не просто слушать, а услышать?

— Конечно, способен, Вероника, — устало выдыхает Родион, снимает куртку, присаживается, принимая от меня кофе.

Сажусь напротив, отпиваю кофе.

— Можно сначала скажу я? А потом ты начнешь свою осуждающую меня лекцию.

Брат скептики сжимает губы, но взмахивает рукой, призывая меня продолжать.

— Спасибо. Да, сбежала, но я оставила тебе письмо и прислала много сообщений о том, что у меня все хорошо. Если бы ты слышал меня и не давил, я бы не скрывалась. Да, представь себе, мне нравится этот город, работа официанткой и мои новые друзья. Я сделала пару татуировок и записалась на курсы в студию профессионального фотографа. И, представь себе, счастлива. Да, я встретила мужчину, который спас меня несколько раз. Если бы не он, я пропала бы. — Родион открывает рот, но я знаю все, что он хочет сказать. — И нет, твои извращенные домыслы неверны, — останавливаю его тираду. — Виктор ничего не хотел получить взамен за помощь, это только в твоём циничном мире никто ничего не делает просто так. Наши отношения начала я. Именно я настояла.

— Не сомневался, — ухмыляется Родион. — Ты склонна к необдуманным поступкам. Тебя нужно спасать от тебя же самой.

— А может, не надо спасать? Мне так комфортно жить. Не задумывался? Может, я хочу работать официанткой и заниматься фотографией, может, я кайфую от такой жизни? Ну не хочу я быть юристом, адвокатом, судьей, прокурором, не хочу идти по твоим стопам. Я девочка и хочу делать красивые фотографии, любить мужчину старше меня на целую жизнь. Прекрасного, достойного мужчину.

— В том-то и проблема, Ника. Ты живёшь иллюзиями и притягиваешь неприятности. За своим бунтарством не видишь реальной жизни. Нет никакого достойного мужчины. Виктор Астахов убил свою жену, за что отсидел срок, — выдает мне Родион.

Пауза.

Меня раздирает истерическим смехом.

— Ну а что не маньяк? Ничего лучше придумать не мог?

Не верю. Виктор не способен никого убить. Тем более жену, которую так любил.

— Ну посмейся, это нервное, — отодвигает чашку Родион. — Скажи мне, Ника, я когда-нибудь лгал тебе? Он вышел по УДО чуть больше года назад. Все доказательства у меня в номере гостиницы.

— Его жена погибла пять лет назад, он вышел год назад. Четыре года за убийство? —прищуриваюсь я. — Прокол, старший советник юстиции.

На самом деле мне не хочется в это верить. Но в глубине души я понимаю, что Родион действительно мне никогда не лгал.

— А я и не называл его законченным отморозком, иначе вместо меня здесь уже была бы группа захвата. До зоны он был довольно небедным человеком. Полагаю, откупился, — снова иронизирует. — Я не позволю тебе жить с уголовником! Мне легче запереть тебя, а его уничтожить за то, что посмел прикоснуться к моей сестре. Так что давай по-хорошему собери вещи, и мы уезжаем. Хочешь, будут тебе курсы, собственная фотостудия - все что угодно, но только дома, под моим контролем, — уже сквозь зубы проговаривает он.

Да господи! Кто там режиссёр моей жизни?

Прекрати сочинять эти экшены!

Голова кругом, пульсирует реальной болью, словно я с похмелья. Моя психика не выдерживает.

Не снимайте больше этот фильм!

Меня срывает. Накатывают слезы, которые я не могу сдержать, они беззвучно льются из глаз, зажимаю рот рукой, чтобы не закричать.

— Вероника... — уже мягко отзывается Родион, встаёт с места, хватает меня за плечи, резко поднимает рыдающую на ноги и обнимает, прижимая к себе. — Все, прости, — шепчет он мне. — Я дико перенервничал, поседел, наверное. Поехали в гостиницу, ты успокоишься, придёшь в себя и трезво оценишь ситуацию.

Виктор

Внутри полное ощущение надвигающегося пи*деца. Что-то очень хреновое нарастает и нарастает, наслаиваясь одно на другое. За рулем я максимально сосредоточен, жизнь научила меня контролировать дорогу. Но сейчас мчу домой и теряю самообладание. Рената звонит без конца в истерике. Ресторан прикрыли, наложив штрафы. Да, у меня не все идеально, как и в любом бизнесе,