с Василием уйдем – выбирайся в город. Да проведай аккуратно, что там с Павлосом, ладно? Только смотри не попадись.

Галактион открыл было рот, но Нина не дала ему сказать.

– Ступай, нельзя тебе здесь оставаться. Я дальше справлюсь сама. Спасибо тебе.

Она крепко обняла мальчика, взъерошила волосы, подтолкнула к вазе. Галактион строптиво встряхнулся, кивнул, закутался в темный плащ и забрался в нишу.

Нина приложила ухо к двери. Оттуда не доносилось ни звука. Она в нерешительности замерла. Вот как показаться перед великим паракимоменом в таком виде? В мужской одежде, да еще и туника порвана. Лихорадочно выхватила из сумы мафорий, накинула на голову. Галактион, увидев это, тихо фыркнул.

Наконец решившись, Нина не то поскреблась, не то постучала.

В проеме распахнувшейся двери появился сам Василий. Шелковое облачение его было расшито золотом, сагион55, наброшенный на плечи, сиял в тусклом свете.

Глава 17

Гамамелис хорош для лица и для умывания, и в притираниях разных. Отвар листьев делает кожу нежной, неровности убирает. Масло, на гамамелисе настоянное, помогает лицо сохранять чистым и молодым. Порошок из коры при заболеваниях нутра хорошо помогает, если отваривать. А порошок сам по себе от потницы и язв применять можно для лежачих и немощных да для младенцев.

Из аптекарских записей Нины Кориарис

Он услышал, что аптекарша придет во дворец, когда Василий передавал распоряжение охране. Вызвался сам проводить ее в гинекей к василиссе. Увидев, усмехнулся ее немодному наряду, простодушному потрясению при виде великолепия дворцов и садов. Такая глупая курица, нелепая среди золота и порфира со своими притираниями и травами, не может быть опасна.

То, что Он встретил ее в переходах дворца сразу после разговора с послом, настораживало. Выглядела аптекарша испуганной и потерянной. Но Он не поверил, что заблудилась случайно. Сначала она ищет флакон на берегу, теперь взялась подслушивать во дворце. Все стало понятно! Василий приходил к ней не за опиумом. Аптекарша – один из его шпионов в городе. Это умно. Он тоже заведет себе шпионов среди женщин, когда займет место паракимомена. Слышать разговор она не могла, однако лучше от нее избавиться до того, как она увидится опять с Василием. Записку от нее принесли к воротам – так охранники передали ему в руки, когда Он сказал, что великий паракимомен спрашивал о посланиях.

Надо поторопиться с ядом. Он стал наведываться к аптекарше чаще. Благо, район мировáров, где она живет, совсем недалеко от дворца. И, дождавшись, когда аптека была пуста, Он пробрался к ней во двор. В этот раз принес с собой тонкий медный прут, что помог и калитку открыть, и засов на двери поднять. Руки у Него дрожали от возбуждения. Сундук с ядами нашелся в каморке рядом с самой аптекой. Под широкой скамьей, которая, видимо, служила хозяйке ложем. Ключ от замка Он не стал искать, понадеявшись на топор, что нащупал в сундуке в свой прошлый визит, когда соседский дурак помешал. Этот бугай еще и ночевать теперь приходил к аптекарше во двор. Обычная распутная баба эта аптекарша, а еще почтенной вдовой себя называет.

Увидел в сундуке глиняный сосуд с белым крестом на боку, к горлышку привязан пергамент с нацарапанным на нем словом «Аконитум». Он даже не стал смотреть на остальные бутыли. Аконит действует наверняка. И быстро. Этого будет достаточно. Он читал Галена 56 , читал немного Александра из Тралла 57 , достаточно, чтобы понять – этим количеством можно отравить хоть десять человек. В библиотеку Он сопровождал наследника часто, а книги высокообразованный василевс позволял читать и слугам.

Быстро задвинув сундучок под скамью за другие короба и сундуки, стоявшие в углу, он бросился было во двор, прижимая к груди заветный флакон. Но перед дверью остановился, вернулся в аптеку, оглядывая стол, полки с посудой, скамью. Взгляд упал на кувшин дешевого вина. Судя по весу, там оставалось меньше половины. Он осторожно откупорил сосуд с ядом и щедро плеснул темной жидкости в кувшин, поручив остальное не то Богу, не то дьяволу. В сосуде настойки оставалось еще предостаточно. А об аптекарше завтра можно будет забыть.

***

Василий открыл было рот, собираясь отчитать потревоживших его в неурочный час, но, вглядевшись в лицо стоящей перед ним фигуры, застыл с неподобающим его сану удивлением на безбородом лице. Нина, задыхаясь от усталости и волнения, собрав все силы, склонилась перед ним. Василий захлопнул рот, повел пальцами в воздухе. Вышел из покоев, бросил взгляд вдоль галереи. Потом отступил назад, жестом пригласив нежданную гостью в свой кабинет и закрыл за ней дверь.

Войдя, Нина торопливо сказала:

– Прости меня, великий паракимомен, что в ночи к тебе стучаться пришлось, как лиходейке какой. Но мальчика ведь отравят, не зря из дворца он, отравитель-то…

Василий покачал головой и приложил палец к губам, чтобы Нина свой голос поумерила. И верно, ночь уже. Во дворце, конечно, ложатся поздно, императору и бесчисленной его свите свечей и масла хватает. Однако о делах тайных и опасных и беседовать надо тайно.

– Что-то я не пойму, Нина, как ты тут оказалась. И почему сама, почему весточку мне не послала? – очень тихо спросил Василий, проведя гостью вглубь кабинета.

Нина голос понизила тоже:

– Так меня ведь обвинили в отравлениях. Мне бежать да прятаться пришлось – я же не виновата, а в подземельях разговор-то под плетьми ведется. Я и сбежала. А потом, как сладости в руках у Дарии увидела, так и поняла, что, раз из дворца да на нищебродах проверяют, – Нина тараторила шепотом, задыхаясь от волнения. Надо торопиться, а тут все объяснять приходится.

На лице у Василия мелькнуло раздражение. Нина, сдерживая слезы из последних сил, произнесла:

– Романа спасать надо, наследника. Его отравить хотят.

– Кто отравить хочет? У Романа охрана, слуги все надежные, много лет служат. Никто не проберется к нему без моего ведома.

– Почтенный Василий, нам спешить надо. Я не знаю, как отравитель справится, а ну как кто-то из своих? Во дворце ведь говорили про отравления! А ежели изверг сегодня решится его отравить? Он яды в сладости подмешивает. В рогалики или лукумадесы. У мальчика, что на берегу нашли, крошки сахарные на одежде были, и пахло медом и корицей, – Нина резко замолчала, поняв, что опять говорит нескладно и путано.

Василий выдохнул. Быстро прошел к столу. Обернулся резко, потер рукой гладкий подбородок, глядя на растрепанную аптекаршу.

– В таком виде здесь нельзя ходить.

Помолчал, задумавшись. Нина попыталась пригладить волосы под мафорием, оглядела с тоской чужую порванную тунику. Развела руками и опустилась на скамью, не сводя с евнуха