Краска прилила к моему лицу, а ладони закололо от желания ударить мерзавца.

— Хотя погоди! — Элар оскалил зубы в нехорошей улыбке. — Я что-то путаю и это не ты сегодня ночью кончала на моих пальцах так, что у меня чуть член не лопнул?

Сжал пальцами узел из моих волос, фиксируя голову.

— Совершенно, попрошу заметить, бесплатно.

Я бы ударила его, правда. Если бы не дала себе слово отныне быть взрослой, врезела бы промеж глаз или оплеуху бы залепила… Но драться с тем, кто сильнее, отвечая физической болью на боль душевную, это так мелочно.

Желая освободиться, я попыталась встать на ноги, но в результате короткой борьбы оказалась сидящей у Элара на коленях.

— Мне казалось, сегодняшняя ночь и утро что-то изменили в наших отношениях, — прошептал он, как бы невзначай прикасаясь губами к моему лбу. — Но ты всё равно думаешь обо мне самое плохое. Тебе ведь даже в голову не пришло, что я способен на бескорыстную помощь. Да?

Я отвела глаза, и Элар со свистом втянул воздух сквозь намертво сцепленные зубы, а мне так стыдно вдруг стало… Хотя с чего бы? Он сначала на меня магией давил, потом шантажировал. А теперь я ему верить должна?

— Извини, но на мать Терезу ты не очень сильно похож? — проворчала я, рассматривая подбородок дюка.

— На кого?

— На того, кто не ищет своей выгоды за маской благотворительности.

— Исчерпывающий ответ, — хмыкнул Элар, а я скривилась от пропитавшей его слова горечи.

Я ведь права? Права.

— Хочешь сказать, что не хотел использовать Бро в качестве рычага давления на меня?

— Хочу сказать, что ты удивительно красивая, Вель, — ответил он, и я от неожиданности взмахнула ресницами, заглядывая дюку в глаза, с шокирующей внезапностью осознавая, что мне такого никогда не говорили. Никто. Даже бывший. Что любит — говорил, а вот что красивая — ни разу. Почему раньше мне не казалось это важным, а сейчас от мимоходом брошенных слов защипало в носу?

— Особенно когда молчишь и не пытаешься думать, — разбил самим же созданное волшебство Элар, и я импульсивно замахнулась то ли от досады, то ли от разочарования.

В конце концов не всем дано быть хладнокровными и сдержанными. Вспыльчивые особи весьма часто встречаются и во взрослой среде.

— Ах, ты…

Он мягким, мимолётным поцелуем снял с моих губ едва не сорвавшееся ругательство и с сожалением вздохнул.

— Не то чтобы я не заслужил такого отношения, но… Ты ведь внимательно слушала меня вчера вечером. Должна бы понять, что сопротивляться магии невозможно, да я и не хочу сопротивляться, если уж откровенно. Я думал утром и ночью немного. О нас. Признаю, я показал себя не с лучшей стороны в момент знакомства, да и потом тоже… Но, может, всё-таки мы попробуем начать с чистого листа, Вель? Со своей стороны, я готов…

— Что? — перебила я. — Не сильно злорадствовать, когда я попрошусь в твою постель?

Да, не умею я прощать, храню обиды долго, бережно ношу внутри, боясь расплескать, по меткому замечанию Брошки, отказываюсь замечать разницу между гордостью и гордыней.

— Попытаться стать тем, с кем ты захочешь быть сама, — глянув с укоризной, исправил Элар. — без оглядки на магическое вмешательство.

Я покусала губы, не зная, что ответить на это заявление. Поверить? Дать злюку шанс? Дать шанс НАМ? Чего уж, он же мне с первого взгляда понравился. И окажись он нормальным парнем, а не высокомерным козлом, кто знает…

— Что скажешь?

Я вздохнула. Божечки мои, как же сложно. И как же не хочется, чтобы за мной закрепилась слава девчонки, что любит танцевать на граблях!..

— Вель?

— Ну, что ты привязался? — огрызнулась я. — Не могу я вот так сразу тебе ответить. Мне нужно подумать.

— И как долго? — тревожно вглядываясь мне в глаза, уточнил Элар, а я, чувствуя себя Кроликом из старого советского мультфильма о Винне-Пухе, ответила вредным голосом:

— Неделю.

Злюк скептически вскинул бровь.

— Неделю? Полагаешь, мы так долго выдержим?

— Кто-то только что обещал постараться, — не преминула напомнить я. — И в конце концов! Долго мы тут будем ещё торчать на радость зевакам и обитателям больницы? — На улице не было ни души, а окна лечебницы выходили на другую сторону, и Элар, вскинув вторую бровь, с таким пониманием хмыкнул, что я почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Твоя взяла, — сжалившись над моими мучениями, рассмеялся злюк. — Полетели на Славную. Главное мы решили, а остальное можно и там обсудить.

А?

Какое «остальное»? Ещё и «остальное» есть? Куда остальнее-то?

Безумно захотелось спрятаться, залезть под одеяло с головой и попросить Бро, чтобы всем незадачливым визитёрам отвечала, что меня дома нет.

— Полетели.

Я смотрела на Элара и не верила своим глазам. Не я одна, если быть до конца честной. По правую руку от меня стояла флегматичная Владка, по левую — осторожная Чеся. Власта и Мир суетились вокруг злюка как два щенка переростка.

— Совершенно бездарное растрачивание ценнейших ресурсов, преступная халатность и бардак, — рычал на подчинённых дюк, который после нашего возвращения на Славную развил бурную деятельность по улучшению жилищных условий подначальных ему волонтёров.

— Почему я не вижу фонтана?

Разбор полётов великое начальство решило устроить не в собственном кабинете, а, прямо под чистым небом. На радость моим товарищам по несчастью и на горе туристам — бедолаг выдворили с улицы без сожаления и мук совести.

— У огнецов свои источники воды, — оправдывался мужичок, который, насколько я помнила, числился местным архом, директором музея под название «Славная улица», если быть точной. — Свои квартиры и своя культура, которая разительно отличается от нашей, если верить цензурной статистике, я…

— Какое мне дело до статистики? — отмахнулся дюк, хмуря русые брови. — Я спросил, почему на Славной улице нет фонтана с водой из источника. Помнится, несколько лет назад вы изрядно потрепали нервы моему предшественнику, изо дня в день поднимая данный вопрос. И некоторая сумма на фонтан вам была выделена. Сегодня же я спрашиваю у вас, где он? Где обещанный фонтан? На что вы потратили народное золото.

Я не вру. Он так и сказал «народное золото». Я тихонечко хмыкнула, а Чеся пробормотала с благоговением в голосе:

— Ой, мамочки. Я как в детство попала… Если он начнёт говорить про светлый путь к коммунизму, предлагаю сразу связать и утопить от греха. При коммунистах мне жить приходилось, добавки совсем не хочется.

Я удивлённо посмотрела на приятельницу. Выглядела она лет на сорок, может, моложе. Примерно, возраста Бро. Но та была совсем девчонкой, когда Великая Партия приказала долго жить, и эру Коммунизма помнила слабо.