На корме кораблика, невидимой с броненосца, вдруг ожило и загрохотало скорострельное орудие, ярко-красные стрелы с которого непрерывным потоком полились за корму, втыкаясь в воду и поднимая фонтаны брызг.

— Что такое? Что происходит? — загомонили разом все, находящиеся в рубке «Петропавловска».

А-ах-х-х-ххх! Не более, чем в кабельтове за кормой кораблика вдруг вырос коричневый гриб, а тонны воды, поднятые в воздух, заслонили собой всю японскую эскадру, дымящую на горизонте. Волна, поднятая взрывом, подхватила судёнышко, задрав его корму почти вертикально, накатила и полностью накрыла собой.

— Всё…, отвоевался, — прокомментировал увиденное один из офицеров броненосца…

— Смотри-смотри, — закричали стоящие рядом…

Из мутного водоворота сначала показалась куцая мачта, а затем и весь кораблик, волной, поднятой взрывом, его вынесло к борту броненосца, и развернуло почти на 180 градусов. Теперь с мостика «Петропавловска» была хорошо видна корма катера с длинным стволом малокалиберной пушки, торчащего, казалось, прямо из трубы, и американский флаг на гафеле.

А на месте взрыва, словно серебристая оглушенная рыбина, крутилась вокруг своей оси огромная самодвижущаяся мина, как минимум в два раза длиннее и толще, чем привычное изделие Уайтхеда.

— Стоп машины, — скомандовал адмирал Макаров, — запросить американца, требуется ли помощь?

В это время из кормового трюма кораблика начали быстро появляться какие-то бочонки, выстраиваясь последовательно на юте, у кормового среза по осевой линии. Рядом с ними появился человек, который быстро обошёл все бочонки, что-то подкручивая на них. Бросив взгляд на русский корабль, и, очевидно, увидев запрос по семафору, человек скрылся в рубке, на мачте кораблика взвился сигнал «Веду бой», а сам кораблик, оставляя широкий пенный след, рванул в сторону разворачивающейся во фронт японской эскадры.

— Что он делает? Он сумасшедший? — наперебой загалдели в рубке.

Присутствующие в боевой рубке офицеры приникли к биноклям, наблюдая, как это диковинное судёнышко, буквально летит по волнам навстречу шести броненосцам и шести крейсерам японцев.

Отойдя от «Петропавловска» около двух миль, «американец» вдруг сделал еще один резкий разворот на девяносто градусов, снизил скорость, и покатил по пологой волне параллельно броненосцу, офицеры которого с интересом наблюдали, как после разворота, с кормы кораблика, по одному, с равным интервалом, в воду посыпались эти загадочные бочонки. Целая серия взрывов и гейзеры поднятой в воздух воды за кормой кораблика заставили адмирала Макарова рявкнуть, не отрывая глаз от бинокля:

— Задробить стрельбу! Кто приказал?

Флаг-офицеры пожимали плечами и виновато переглядывались. Только главный калибр способен на такой всплеск, однако он молчал. Молчала и японская эскадра, до которой оставалось не менее 100 кабельтовых.

— Ваше Высокопревосходительство, корабли нашей эскадры огонь не ведут, — осмелился возразить Командующему начальник штаба Командующего флотом, контр-адмирал Михаил Павлович Молас 2-й.

— Как не ведут? Я что, слепой, что-ли? А это что? — Макаров резко выбросил руку в сторону моря, так и застыв в этой позе.

Остальные офицеры, стоящие рядом с адмиралом, тоже оцепенели. За кормой «американца», там, где только что отгремели взрывы, всплывало морское чудовище, будто из книг Жюля Верна. Длина его была не меньше длины броненосца, а два орудия — на корме и носу не оставляли сомнения в том, что это военный корабль.

С чёрной обшивки подводного корабля скатывались потоки воды, кажущейся на её фоне тоже чёрной. Как гигантский кит, чудище извергало фонтаны, а вода вокруг его корпуса бурлила, будто в доведенном до кипения чайнике. На чёрной надстройке, смещённой к корме, красовалась большие литеры «I-52», под которыми копошились, кажущиеся муравьями, люди.

Намётанный глаза моряка, несмотря на необычность и грандиозность увиденного, тем не менее, сразу заметил, что морской подводный гигант был ранен. Вынырнув на поверхность, он почти сразу осел кормой в волну, и дифферент с каждой минутой явно увеличивался. Однако людей на его борту это, как будто, совсем не волновало. Они деловито расчехляли орудия и разворачивали их в сторону обидчика — маленького кораблика, уже заложившего очередной вираж и стремительно удаляющегося от монстра на максимальной скорости.

— Ваше высокопревосходительство, это японец, смотрите! — закричал вахтенный «Петропавловска», показывая на флагшток подлодки, где развернулся и затрепетал на ветру Дай-Ниппон Тэйкоку Кайгун — флаг Флота Великой Японской империи.

Одновременно с его словами на подлодке грохнули пушки, и за кормой убегающего от неё кораблика море вздыбилось фонтанами всплесков. Недолёт… Подлодке больше не удалось выстрелить по судёнышку. Дымовые шашки катера сработали штатно, и место, где он только что был, заволокло густой дымовой завесой. Теперь катер стал невидимым для подлодки, а вот тепловизоры и радар боевого модуля видели подлодку прекрасно. Его скорострельная пушечка хлестнула по палубе длинной, «до железки» осколочно-фугасной очередью, сметая артиллерийские расчёты и калеча орудия. Сбросив скорость, Ник буквально на пятачке развернулся носом к субмарине и от души надавил на сброс торпед из аппаратов. Две серые рыбины, лягнув кораблик на прощание, сквозь дымовую завесу устремились к цели… Два взрыва слились в один…

Подводный монстр, переломившись надвое, стремительно ушёл в воду. Выживших не было, лишь какой-то случайный хлам — тряпки, бумаги, деревянные обломки — из образовавшейся воронки выносило на поверхность моря …

Ник посмотрел на хронометр. С начала боя, в котором ему пришлось принять самое активное участие, прошло всего двенадцать минут. Всё это время он действовал в какой-то эйфории, только сейчас смог оглянуться по сторонам и сообразить, что произошло. Точнее, всё что произошло, он увидел в глазах Симоны, неподвижно сидевшей в своем кресле с выражением лица…, да какое там выражение. Вместо лица был один большой вопросительный знак с примесью гнева, испуга и ещё десятка эмоций, которые рисковали прорваться наружу и затопить всю рубку катера.

— Они что, все умерли? — выдавила наконец из себя «командир корабля».

— Не все, — вздохнул в ответ Ник, — только плохие. Все хорошие остались в живых. Ты довольна мной, my Queen?

Следующие пять минут «королева» ревела, вытирая рукавом моментально распухший нос и колотила по спине обнявшего её моряка, жалуясь на всё Жёлтое море на «этих уродов-мужиков, которым не сидится мирно» и которые тратят такие дикие деньги на свои кораблики и танчики, что могли бы уже давно накормить всех голодных и напоить всех страждущих…

— Что хотела бы выпить страждущая? — прошептал на ухо «её величеству» Ник, когда бурные рыдания превратились в короткие всхлипывания.

— Чего выпить? Зачем выпить? Ты что, не знаешь что я вообще не пью? — возмутилась «my Queen», а потом жалобно заглянула Нику в глаза, шмыгнула носом и спросила, — а водка у нас есть?

* * *

— Здесь что, в живых совсем