Разумеется, Марго блефовала, но Римма Павловна быласовершенно уничтожена.

– Ну, признаешься?

– Да, это я посылала тебе… Потому что я хотела, чтобыты призвала к порядку своего мужа, только и всего! А говорить тебе напрямую… Яже пробовала, но ты мне не поверила. А потом я заигралась… Извини. И не нужно,как ты выражаешься, выносить сор…

– Я подумаю.

– Марго, я же хотела как лучше… Ну прости меня!

– Мое прощение тебе не нужно, а заявление я заберу,только у меня есть два условия.

– Хочешь, я возмещу тебе моральный ущерб? В какую суммуты его оцениваешь?

– Не нужны мне твои деньги. Ты сейчас напишешьпризнание. Вот бумага, ручка, пиши!

– Зачем?

– Чтобы потом вони не было! В случае чего я дам этойбумаге ход!

Римма Павловна была белее мела.

– А что писать?

– Пиши: Я, такая-то, признаюсь в том, что регулярнопосылала сообщения СМС на телефон Маргариты Александровны Горчаковой с цельюдоведения ее до самоубийства!

– Нет, я это писать не буду! Ну, про самоубийство тоесть.

– Ладно, тогда просто так пиши: желая потрепать ейнервы.

– Хорошо, про нервы можно. Вот, готово.

– Распишись, расшифруй подпись и поставь число. Давайсюда. И теперь второе условие:

– Ну?

– Ты никогда больше не будешь появляться в нашем доме,ни одна, ни с Левой. Никогда! И не посмеешь препятствовать его визитам к нам.

– О, да я сама больше не переступлю порог вашегопоганого дома, терпеть всех вас не могу!

– Вот и договорились! А теперь пошла вон! И помни прорасписку! Я ее нотариусу отдам! Иди-иди, тебе здесь больше нечего делать!

Римма Павловна, бледная как полотно, выбежала вон изквартиры, провожаемая истошным лаем Бешбармака.

– Марго, прости, я все слышала! Какая ты умница! –обняла ее Нуцико. – Знаешь, я не люблю подслушивать, но тут не удержалась…

– Нуца, скажи, а Левка действительно перевел деньги наваш счет?

– Нет, детка, он просто предупредил меня, чтобы я, еслиРимма спросит, сказала, что да. Но нам вполне хватает денег, ты не думай…

– Да, с кем поведешься, от того и наберешься. Но, все клучшему в этом лучшем из миров, больше она у нас не появится.

– А ты и вправду заявила в милицию?

– Конечно, нет, делать мне больше нечего. Но такие, какона, понимают только такой язык… Нуца, у меня совсем, ни капельки сил неосталось.

Тетка обняла ее, поцеловала.

– Идем к Эличке, тебе надо поесть…

В этот момент в комнату вбежал Бешбармак, встал на задниелапы, передние положил на плечи сидящей Марго, лизнул ее в лицо и заскулил.

– Он тебе сочувствует, Марго, он такой умный…

Марго хотелось разреветься, но не получилось. Она обнялапса, поцеловала в смешную морду.

– Вот Бешбармак нам родной, а Римма чужая! –вынесла вердикт Нуцико.

– Маргоша, не надо целовать собаку, мало ли где онабегает! – посоветовала Эличка, уже потерявшая терпение.

Марго послушно поплелась на кухню.

– Девочка, что с тобой? Почему не кушаешь?

– Эличка, родная, не хочется.

– Ты что-нибудь сегодня кушала?

– Не помню. Но нет аппетита.

– Маргоша, так нельзя, у тебя будет язва желудка, нухоть бадреджаны попробуй!

– Элико, не приставай к ней! Она посидит с наминемножко, расслабится и потом поест. Тебе сегодня досталось, детка? –погладила ее по голове Нуцико.

– Досталось, но не столько мне, сколько от меня.

– Так этой злыдне и надо. Кстати, Элико, Римма у насбольше не появится! Радуйся!

– Ты ее выгнала, Марго?

– Да, но дело не в ней, я Але черт-те чего наговорила.Нельзя было так…

– Ничего, извинишься.

– Я уже извинилась. Но все равно… Нехорошо, мне стыдно…

– А в чем дело? – осторожно осведомиласьЭличка. – Что-то на работе?

– Нет, – и Марго вкратце рассказала теткам описьмах Матильды Пундик.

– Ты все правильно сделала. У меня вообще такоеощущение, что Але всегда не до Таськи. Конечно, новый город, да еще такой, какМосква, новая работа, но у нее же есть где жить, есть на что жить, все не такстрашно, а девочка все-таки заброшена. И они не понимают друг друга. Я неправа?

– На сей раз, как ни странно, ты, Элико, права! –заметила Нуца. – Алю надо выдать замуж, тогда она успокоится. И можетбыть, вспомнит, что у нее дочь – большой талант. Невероятно способная девочка,все впитывает, как губка. Но все, что она знает и любит, это не благодаряматери, а вопреки! Я приучила ее читать стихи – вкус безупречный!

– Дорогие мои, вспомните, что такое было жить сСережей! На сущие копейки в этом их захолустье. Какие стихи? Слава Богу, чтоона еще не набралась всякой дряни, и на том спасибо!

– Марго, ты самая добрая девочка, – погладила еепо руке Эличка.

Марго машинально протянула руку за блинчиком с мясом,откусила, и на лице ее разлилось блаженство.

– Господи, Эличка, как вкусно! Обычная штука, блинчикис мясом, но у тебя это кулинарный шедевр!

– Вот и хорошо, вот и поешь, детка!

Утром Володя приехал за Марго в половине восьмого,предварительно заехав за Таськой. У девочки лихорадочно блестели глаза, горелищеки.

Марго села с нею сзади, обняла ее.

– Ну как?

– Тетя Марго, вы чудо! Мама на все согласилась, я,правда, ей не сказала, что мы едем его встречать… Сперва подумала, может,сказать и даже позвать маму с собой, но решила, что лучше вы…

– А что ты сказала маме?

– Ничего. Она еще спала, я оставила записку, чтопоехала к Тошке заниматься…

– Кстати, как ваши занятия?

– Ой, так здорово! Ольга Дмитриевна столько всегознает, так классно умеет рассказывать, просто супер!

– Мама вчера была расстроена?

– Да нет, она с работы поехала к Татьяне, вернуласьпоздно и сказала, что согласна, чтоб я уехала, но не раньше, чем сдамэкстерном.