– Тасенька, я понимаю, какое сейчас смятение у тебя вдуше…

Таська всхлипнула и полезла за платком.

– Матильда Наумовна позаботилась о твоем будущем.

– Как это?

– Она оставила для тебя записку и письмо для АндреяВоздвиженского, в котором просит его позаботиться о тебе.

Таська вдруг стала пунцовой. Опустила глаза. Уши тожепокраснели.

Так, мелькнуло в голове у Марго. Все, кажется, не такпросто.

– Матильда Наумовна оплатила заранее полтора годатвоего пребывания в Милане, в пансионе у какой-то своей приятельницы.Разумеется, и мама и я, мы оплатим твое дальнейшее там пребывание…

По щекам Таськи ручейками бежали слезы. Господи, что я несу,подумала Марго, вскочила, обняла Таську, прижала к себе:

– Деточка моя, ну не надо так плакать. Конечно,Матильду безумно жалко, но ее уже нет, и надо, просто необходимо подумать отвоей судьбе. Впрочем, Матильда подумала. Я совершенно не знаю, что за человекэтот Воздвиженский и согласится ли он взять на себя то, о чем просит Матильда,но все, абсолютно все, что нужно, мы с мамой сделаем.

– Он… Он… хороший… – пролепетала Таська, глотаяслезы.

Марго вздрогнула.

– Тася, ты его хорошо знаешь? Матильда пишет, что тыдля него пела, что он пришел в восторг… А почему мы об этом ничего не знаем?Это не всё?

– Не всё! – прорыдала Таська, теснее прижимаясь кМарго. Она почувствовала, что тетя Марго не станет ее ругать, читать нотации…

– Ты влюблена в него?

– Да, и он тоже…

– Вот и чудесно! Значит, он наверняка поможет тебесостояться… У вас что-то было?

– Нет, что вы… Только целовались один раз… И он уехал,он звонит и эсэмэски шлет, но он меня даже замуж звал, вы не думайте, тетяМарго.

– Тась, это он тебе колечко подарил, да?

– Нет! То есть да… А Тошка придумала… как будто янашла.

– А Нуцико помогла? – улыбнулась Марго.

– Да! Только, тетя Марго, я вас умоляю, не говоритемаме, она не поймет… Пожалуйста, не надо, тетя Марго!

– Обещаю. Когда он будет в Москве?

– На днях. У него концерты…

– Вот что, детка, отправь ему сейчас же сообщение осмерти Матильды, ему ведь могли еще не сообщить. Давай, давай!

Таська, глотая слезы, вытащила мобильник.

– Ой, а что писать? Я боюсь…

– Пиши: Андрей, ночью умерла Матильда Наумовна.Оставила для тебя письмо, оно у моей тети. Ну а дальше уж ты сама.

Таська быстро набрала текст, от себя ничего добавлять нестала. Марго передала ей записку Матильды Пундик. Девочка еще пуще разревелась.Но тут пришел ответ. Она схватила телефон. И прочитала вслух: «Ужасная весть!Тасечка моя, не бойся, я с тобой, и хорошо бы ты и твоя тетя встретили меня ваэропорту, по дороге сможем поговорить. Я прилечу утром из Мюнхена, у менякаждая минута будет на счету. На похоронах буду непременно. До нашей встречи явсе решу. Я люблю тебя, моя маленькая. Держись! Твой А.».

– Ну что ж, по-моему, все складывается так, как хотелабы Матильда. Она в курсе вашего романа?

– Нет, что вы!

– И мама, разумеется, тоже?

– Тетя Марго, умоляю! Маме нельзя говорить…

– Не волнуйся, я ничего не скажу. Но поставить маму визвестность о письмах Матильды и ее распоряжениях я просто обязана.

– О письмах ладно, пусть…

– Обещаю, я сумею с мамой справиться, все будет хорошо.Скажи, а он красивый?

Таська подняла на тетку удивленные, полные слез глаза.

– А вы его не видели?

– Не помню.

Таська полезла в сумочку и вытащила записную книжку, гдемежду страничками лежала небольшая фотография.

– Вот!

– Да, красивый… А не боишься, что мама увидит?

– Нет! У меня тут еще Мария Каллас и Пласидо Доминго.

– Хитрюга какая!

– Тетя Марго, а вы сможете поехать в аэропорт?

– Конечно, это так важно! И я хочу сама во всемубедиться. Этот рейс очень ранний, я надеюсь, мы сможем вовремя попасть ваэропорт. Напиши ему, что мы его встретим и чтобы он не заказывал машину. Мыотвезем его, куда он скажет.

– Тетя Марго, вы… вы… вы самая лучшая на свете! Самаяклевая и крутая!

– Ох, твоими бы устами. Ну все. Скоро вернется мама, тыиди, а нам с ней лучше поговорить наедине. Я смотрю, вы с Тошкой, чтоназывается, из молодых, да ранние.

– Ой, а мы уже и сами так про себя говорим! –обрадовалась Таська.

К концу рабочего дня Марго уже едва ворочала языком. Помимовсех других дел, разговор с Алей дался ей очень тяжело и кроме глухогораздражения ничего не вызвал.

– Марго, да как такое возможно? Поручать заботу одевочке чужому мужику! Да Таська ребенок, что значит: она уедет в Милан? Одна?Или с этим типом? Эта полоумная старуха решила подложить под него Таську? Дабудь она проклята! Никогда, никогда в жизни я не соглашусь! Он ею попользуетсяи бросит… Можно подумать, в Москве ее не выучат! Да может, у нее и талантанастоящего нет, просто эта ваша Пундя была совершенно полоумная. Вообразиласебе невесть что…

Марго молча слушала ее и только сжимала и разжимала длинныепальцы. Но в какой-то момент не выдержала и стукнула кулаком по столу.

– А теперь послушай меня.

– Таська не твоя дочь, ты и свою-то выпихнула, непочесавшись, а я так не могу! – уже совершенно вне себя кричала Аля. Маргоее такой еще никогда не видела.

– Повторяю – послушай меня! Ты можешь, конечно, орать,сколько влезет, но я не позволю загубить талант. И вообще, возьми себя в руки!Я, конечно, понимаю, что Левочка уже староват и, вероятно, не слишком хорошотебя обслуживает, но держать себя в руках все-таки нужно. Или поищи емукого-нибудь на подмогу!

От тона и слов Марго кровь у Али застыла в жилах.

– Что ты говоришь? При чем тут твой брат?

– А иначе я не могу объяснить твое поведение, обычнотак ведут себя растревоженные, но недотраханные бабенки. А разговор идет осудьбе твоей дочери! И Воздвиженский не тип, как ты выражаешься, а один изкрупнейших певцов современности. И благодаря ему Таське будет куда легчепробиться наверх. И не понять это можно, только будучи… полной дурой! Да! И яне стану извиняться за свою резкость, ты ее заслужила!