Сайман дернулся и повернулся к нам. В бледных глазах вспыхнуло узнавание, и он захромал, ковыляя к нам и волоча за собой дубину.

Охранник распахнул ворота и сорвался с места, как испуганный кролик.

Сайман остановился.

Ради бога.

– Давай сюда! – Я замахала руками. – Ну!

Он опять потащился к нам, используя дубинку как костыль. У него подкашивались ноги, и он бы упал, но Джим подставил свое плечо. Внезапно коридор заполнился охранниками. Они окружили нас, и вокруг будто выросла стена.

– Потеря крови. – Голос Саймана сорвался, задохнувшись.

– В следующий раз не забывай лечиться, – проворчал Джим, удерживая его в вертикальном положении.

– Я победил.

– Да, тебе удалось, – согласилась я. – Ты большой молодец.

Сайман бросил дубину на пол. Я подняла ее, стараясь не сгибаться напополам под весом оружия. Она и впрямь тяжела для меня. Как минимум шестьдесят фунтов. Я перекинула ее через плечо.

Мы брели по коридору в сопровождении охранников.

– Ты засунул жучок? – спросил Джим.

– Да. Затолкал в грудь. Мне нужно сесть.

– Возьми себя в руки, мы почти добрались.

Напряжение не отражалось на лице Джима, но мышцы на руках уже набухли.

– Кончено, – выдохнул Сайман. – Я так рад, что все кончено.

– Хорошо, джентльмены.

Я подумала указать на то, что не была джентльменом, но голос Рене звучал столь сурово (дескать, заткнись, я работаю), что я решила не спорить и не препираться.

Она осмотрела нас. Сайман сидел на полу, привалившись к стене. Он выпил почти галлон воды, пока кровотечение наконец не прекратилось. Рана начала заживать, и метаморф смежил веки.

Джим стоял неподалеку. Он выглядел так мрачно, что охранники явно чувствовали себя не слишком уютно.

Тем не менее четыре красногвардейца заблокировали вход в помещение, а двое их напарников топтались рядом с Рене. Они наблюдали за нами, словно мы были ворами в ювелирном магазине.

– «Жнецы» – новая команда. Это их первое поражение.

Технически – второе, если считать парня на парковке.

– Мы соблюдаем устав. «Жнецы» наказаны. У вас есть ровно час, чтобы привести помещение в порядок и отправиться в путь, чтобы набрать фору. Настоятельно призываю вас не задерживаться. Мы хотим избежать неприятностей за пределами «Ямы».

Снаружи раздались громкие возгласы.

– «Жнецы» здесь, чтобы поздравить вас.

– Вы в своем уме? – Я встала между дверью и Сайманом.

Погибель уже заблестела в моей руке. Я не помню, как вытащила ее.

– Это двадцатилетняя традиция, – ответила Рене.

Охранники расступились, и к нам ворвались Март и его татуированный приятель.

Рене и красногвардейцы напоминали собак, которые только что заметили оленя.

Март бросил на меня взгляд тысячелетнего мудреца.

– Поздравляем вас с победой! – произнес Цезарь.

– Вот и хорошо. Они услышали ваши поздравления, – тихо сказала Рене. – Теперь уходите.

Март продолжал пялиться на меня.

– Ступайте, – настойчивей повторила Рене.

Март кивнул и направился к двери. В последний момент он оглянулся и швырнул в меня нечто вроде палочки. Я отскочила в сторону, но это было лишнее.

Красногвардеец рядом со мной рубанул воздух лезвием короткого меча, разрезав палочку в полете.

Две половинки моей заколки упали на пол. Небольшой сувенир, который кто-то извлек из тела змееныша на стоянке и доставил Марту.

Рапира Рене едва не уперлась «Жнецу» в горло.

– Повторишь, и ваша команда будет навсегда дисквалифицирована.

Март улыбнулся мне: очаровательная улыбка, полная искренней радости.

Я оскалилась. Ну, сделай это!

Он слегка поклонился, не обращая внимания на ядовитый кончик рапиры в дюйме от его шеи, повернулся на носочках и слинял.

Рене последовала за ним.

18

Мы привели великана в апартаменты Дюрана под тем предлогом, что хозяин хочет познакомиться с победителем.

Сайман рухнул на роскошную кровать.

Огромное тело содрогнулось, и через секунду монстр превратился в Томаса Дюрана, после чего Сайман закрыл глаза и уснул. Я накрыла его одеялом, и мы вышли.

Мы покинули «Арену» без каких-либо происшествий, сели верхом и отправились в сторону Даунтауна.

Джим выглядел так, словно его завернули в колючую проволоку: напряженный, взвинченный. Он держался прямо и старался сохранять неподвижность.

– Эта лошадь заслуживает медали за то, что не сбросила тебя.

Поток непристойной брани хлынул на меня. Проведя значительное время в компании оборотня, я быстро уловила суть его неудовольствия из грязной тирады. Если бы он знал, что технологии собираются нагрянуть, то взял бы с собой средство передвижения, потребляющее кучу горючего, вместо двух кусков мяса с худыми ногами и истеричным нравом.

Мы повернули на юг и обогнули Даунтаун. Теперь мы ехали к южной оконечности Юникорн-лейн.

«Жнецы» всегда направлялись по прямой на север. Вероятно, они смогли бы учуять наш запах, если бы мы использовали их проторенный маршрут, но так они ничего не заподозрят. Мы проявляли осторожность.

Мы добрались до цели после четырех утра.

До восхода солнца еще далеко. Впереди раскинулась Юникорн-лейн. Губительный шрам Атланты.

Разрушенные офисные высотки, скрученные и выпотрошенные, растянулись слева и справа. Ни дать ни взять – обломки кормы поврежденных кораблей, которые вот-вот потонут в бурном море изломанного асфальта. Лунный свет сверкал на грудах разбитого стекла, остатков тысяч разбитых окон. Желтые ворсинки ядовитого мха стекали с заброшенных линий электропередачи. Еще за несколько кварталов до Юникорн ландшафт стал слишком неровным и трудным для наших лошадей.

В отличие от северного участка, где улицы иногда доходили прямо до Юникорн-лейн, здесь мусор захламлял все окрестности, превращая дороги в реки сточных вод. Из-за вони у меня заслезились глаза. У меня никогда не было жгучего желания носить использованный подгузник на лице, но, думаю, для моего носа эффект был бы очень похожим.

При нашем приближении из тени вышел мужчина. Я узнала его. Динго.

Он отдал Джиму комплект ключей от машины.

– Они нагнали вас, – хрипло произнес он. – Около получаса назад. Пришли с севера, проехали около мили и остановились.

Джим кивнул. Динго, забрав лошадей, растворился в полумраке. Мой напарник нырнул в разрушенное здание, я последовала за ним. Там уже стоял джип Стаи.