– Скорее всего это был сам Оррин.

– Это не первый раз, когда он что-то делает, а потом начисто забывает об этом.

– Вот как? Никогда бы не подумала!

– Тогда, выходит, сами вы подумали на кого-то еще, верно? Клер покачала головой.

– Нет-нет, что вы, – но тут же почувствовала, что Катч ей не верит. – Ей-богу, мистер Катч! Да и потом, что там такого уж важного в книгах Оррина?

– Где-то в них спрятано заклятие.

– Заклятие Гамильтонов? Но ведь оно есть у Рэнда! Разве…

– Неужели? Лично я никогда его не видел.

– Но он читал наизусть несколько строф из него! Это было в библиотеке моего крестного. Я сама это слышала.

– Да ведь Рэнд знает его наизусть! Господи, да он слышал его в детстве чуть ли не чаще, чем колыбельную!

– Вы хотите сказать, что заклятие нигде не записано… что оно просто передается от поколения к поколению?!

– Чем черт не шутит, может, и так.

«А может, и нет», – подумала Клер. Катч ведь так и не сказал ей ничего определенного.

– Вам не следовало мне об этом говорить. Ни при каких обстоятельствах, – пробормотала она.

– Это верно, – согласился Катч, – не следовало. Это касается только Гамильтонов. И хотя за столько лет, что я прожил бок о бок с ними, мне немало пришлось узнать об этом деле, я и сейчас считаю, что это их семейное дело. Да и потом… а вдруг это вы рылись в бумагах Оррина?

Брови Клер взлетели вверх.

– Неужели такое могло прийти вам в голову? – изумилась она.

Катч задумчиво вглядывался в ее лицо.

– Пришло, как видите, – признался он.

Вскочив со стула, Клер двинулась вдоль кровати, пока не остановилась у изголовья. Нагнувшись, она порывисто обняла Катча.

– Вы милый, – прошептала она. – Вы очень, очень милый. Катч широко улыбнулся.

– Приятно слышать, но, право, не знаю, чем я заслужил столь лестный комплимент.

Клер отодвинулась. Пальцы ее скользнули по его подбородку, погладили широкую щеку.

– Вы предположили, что я могла это сделать, – прошептала она, – и даже не понимаете, что это значит. Стало быть, для вас не важно, что я слепая.

Катч осторожно подвинул ее ладонь так, чтобы она могла почувствовать его широкую улыбку.

– Значит, еще как значит, – ухмыльнулся он. – Именно поэтому я и решил, что это все-таки не ваших рук дело. Вы бы провернули это дельце получше. Будь это вы, все бы осталось на своих местах и Оррин бы даже не догадался, что там кто-то побывал.

Клер рассмеялась.

– Ну, если вы думаете, что я всегда все кладу на место, то ошибаетесь! Если хотите знать, вчера я чуть ли не десять минут искала свою расческу, а книгу, которую хотела почитать, «Франкенштейн», так и не нашла. Мой сундук уже наполовину сложен, и между тем я ничего не могу отыскать.

Катч, прищелкнув языком, неодобрительно покачал головой.

– Миссис Уэбстер была бы очень разочарована.

– Согласна с вами, Катч.

Откуда-то из-за дверей донесся голос Рэнда, и Клер замерла. Дверь с шумом распахнулась.

– Могли бы сначала постучать, – наставительно произнесла она и принялась поправлять сбившиеся простыни.

– Вот так лучше, – заметил Катч, с одобрением наблюдая за ее проворными, ловкими движениями. Клер уже не улыбалась. Катч же, напротив, глядя на Рэнда, изобразил на лице полнейшее блаженство. – Она очень хорошо заботилась обо мне, пока вас не было, капитан.

Рэнд даже не подумал улыбнуться в ответ.

– Надеюсь, – проворчал он. Воспользовавшись тем, что Клер озабоченно шарит по кровати в поисках книги, он подошел поближе и принялся с интересом наблюдать за ее действиями. Но, заметив, что ладонь Клер вот-вот окажется в опасной близости от мужского достоинства Катча, он поспешно схватил книгу и сунул ей в руку.

– Благодарю вас, мистер Катч.

– Всегда к вашим услугам, – ответил тот, делая вид, что не замечает укоризненного взгляда Рэнда.

Сунув книгу под мышку, Клер наклонилась, чтобы поднять с пола корзинку с рукоделием.

– Думаю, джентльмены, вы не станете возражать, если я удалюсь. Наверняка вам нужно многое обсудить.

– Тогда до завтра, – кивнул Катч, – мы закончим…

– На борту «Цербера», – договорил за него Рэнд. – Это уже моя забота. Останьтесь, мисс Банкрофт. То, что я хочу сказать, касается и вас.

Клер была и встревожена, и заинтригована одновременно. Сунув книгу в корзинку, она тихонько вернулась на свое место.

– Мы уезжаем завтра?

Рэнд молча стряхнул пыль, толстым слоем покрывавшую его рукав. Вернувшись домой, он не позаботился привести себя в порядок. Зайдя в конюшню, он наткнулся на Бриа, которая выглядела ничуть не опрятнее его самого. Ее амазонка была сплошь заляпана грязью и пропитана лошадиным потом – судя по всему, она с раннего утра объезжала плантацию. Выглядела она так, словно позаботилась заглянуть под каждый кустик риса по очереди, а потом, не разбирая дороги, скакала по полям, счастливая, что эта изнурительная работа осталась позади. Ее лицо блестело от пота – сияло, сказал бы он, будь у него время. Но, услышав привезенные им новости, Бриа, полусмеясь-полуплача, кинулась ему на шею. Мать не разделяла ее энтузиазма, однако не пыталась протестовать.

– Завтра утром «Цербер» отплывает из Чарлстона, – объявил Рэнд, – стало быть, нам придется уехать из «Хенли» сегодня же вечером.

Клер знала, что Рэнд отправился в Чарлстон именно для того, чтобы подготовить корабль к отплытию, но предполагала, что у них впереди еще дня три, не меньше.

– Так скоро! – ахнула она.

– Простите, не знал, что у вас другие планы.

Клер предпочла сделать вид, что не замечает едкого сарказма в его голосе.

– Я… я думала, что у меня остается больше времени на сборы.

– Мне казалось, вы говорили, что уже начали собираться.

– Тогда, должно быть, вы слышали, что у меня это неважно получается.

– Я попрошу кого-нибудь помочь вам.

– А вы уже сказали об этом Бриа? И вашей матушке?

– Прямо перед тем, как прийти сюда, – объявил Рэнд. «Значит, все уже решено», – подумала Клер. Стало быть, ей тоже нужно поторопиться.

– Я должна идти, – вставая, сказала она.

– Обедать будем здесь, а после обеда отправимся в путь. Кивнув, Клер нагнулась за корзинкой и тростью. Выставив их перед собой, словно для защиты, она попрощалась.

– Ну и что вы на это скажете? – спросил Катч, едва дождавшись, когда Клер окажется за дверью. – Похоже, ей очень не хотелось уходить.