Ему повезло. «Ламборджини» не использовал и четверти своего ресурса и ехал тихо в общем потоке. В течение часа они нигде не останавливались, потом выехали на Каширское шоссе и помчались в сторону аэропорта «Домодедово». Здесь ему пришлось выжать из старушки «Мазды» все соки. Угнаться за спорт-каром дело непростое. Трасса была свободной. Они могли заметить слежку, но упустить их он не мог.

Кто-то из них должен улететь. Скорее всего, в Париж. Но об этом он узнает в аэропорту. Если улетит красавчик, то он заговорит с ней. Пора во всем разобраться. Сколько можно его дурачить? Из-за этой бабы начались все беды. В конце концов…

«Ламборджини» проскочил, а ему пришлось остановиться. Милицейская «Газель» с радаром, мотоциклы и двое гаишников на пути — серьезная помеха. Лучше не ссориться.

В любом случае он их догонит. В аэропорт ведет только одна дорога.

Пришлось сдать назад. Он слишком далеко отъехал. Гаишник оказался любезным парнем.

— Извини, друг, на самолет опаздываю. — начал оправдываться Слепцов.

— Со мной бесполезно говорить. Идите в «Газель» и договаривайтесь с начальством. Я только жезлом помахиваю.

Пришлось подчиниться. Нехотя Слепцов вышел из машины и направился на экзекуцию. По-другому не назовешь.

Когда за ним захлопнулась дверь, он увидел перед собой все того же капитана, который отнял у него «Лексус».

— Давно не виделись, Павел Михалыч.

Бедная, бедная голова. Сколько можно по ней бить? Удар. Лампочка погасла, и его сознание окутал мрак. Слепцов рухнул на пол.

— Поехали, — коротко скомандовал капитан.

1

Они сидели за столом напротив друг друга. Вокруг черная бесконечность. Он не мог понять, где они находятся. Ни стен, ни пола, ни потолка. То ли помещение, то ли стадион, а возможно, вселенная. Тот самый млечный путь, о котором он уже писал.

Вокруг стола, подобно спутнику, медленно кружился яркий прожектор. Когда он освещал его лицо, Павел ничего не видел, ослепленный светом. Когда ядовитый луч заходил ему за спину, освещалось ее лицо, женщины-оборотня с тихим красивым голосом. Каждое ее слово отдавалось эхом, улетающим в неведомую даль. Ветер развевал ее красивые белокурые волосы, а ярко-зеленые глаза имели яйцевидные кошачьи зрачки. Он же не ощущал ни малейшего дуновения ветерка, обливаясь потом и изнемогая от удушья. Зловещие тени плясали по ее холодному белому лицу и обнаженному телу с безукоризненными формами. Луч, направленный в центр, совершал полный круг, и лицо женщины менялось. Те же шикарные развевающиеся в пространстве волосы меняли цвет, приобретая темно-каштановый оттенок, а глаза темнели, делаясь черными, похожими на бездонные омуты.

Павел не мог пошевелиться. Руки и ноги были привязаны ремнями к железному креслу. Любая попытка подать голос, возразить или оправдаться, ни к чему не приводила. Из гортани вырывался только хрип, похожий на змеиное шипение.

Абсолютная беспомощность. В таком состоянии он прожил последний месяц своей жизни. Ни настоящего, ни будущего, только размытое в памяти прошлое.

Подобно хамелеону, женщина меняла облик, выходя из тени на свет, но голос оставался тем же.

— Я знала, что без меня ты пропадешь, милый. Ты попытался от меня избавиться, и я умерла. Но разве можно уничтожить собственную тень? Это я сделала тебя великим, выполняя грязную работу, чтобы ты купался в лучах славы. Такое положение дел тебя устраивало. Никаких угрызений совести. Ты чист и благороден, и лишь до поры до времени держишь подле себя грязную тварь. исполнительницу твоих черных замыслов. Мне приходилось мириться с прихотями взбалмошного гения. Я тебя любила. Но ты ничего не видел вокруг, разделив многоцветный мир на черное и белое, не понимая того, что любящая тебя женщина была и остается твоим вторым «я». Черным и неприглядным отражением твоего подсознания. Твоим истинным отражением, от которого ты пытался отвернуться и не замечать его. Тебе нравилась роль гения, провидца, звезды, ангела, созданного природой с белыми крылышками за спиной.

Настал момент, и ты заметил на своих белых одеждах черные пятна. Как можно смириться с такой несуразицей? Тебя обрызгали грязью и попытались вернуть на землю с вершины Олимпа, превратили в обычного смертного со всеми пороками и недостатками. Жизнь простого грешника тебя не устраивала. Ты решил смыть темные пятна и очиститься. Надо истребить всю черноту, выступающую наружу. Никто тебя грязью не обливал. Ты так и не понял, что это твоя сущность. Сколько пятна ни выводи, они вновь начнут выступать. Не проще ли сменить белые одежды на черные? Они даже больше тебе идут. Чтобы избавиться от грязного прошлого, ты решился на убийство. Апогей твоего творчества. Чего проще? Толкни ее, и она вылетит в окно. Та, что так тебя любила. Твой грех, стыд и кошмар. С легкой душой ты избавился от самого грязного пятна и возомнил себя победителем. Добро уничтожило зло. Ничего подобного. К своим грехам ты добавил еще один. Стал убийцей. Но такая мысль тебе и в голову не приходила. Гений ошибся. Он убил своего ангела-хранителя. Чем это кончилось, ты знаешь. Жизнь выбросила тебя на обочину. На свалку. Куда подевались твое благородство и чистота? Где твои принципы, идеалы? В кого ты превратился? Вся твоя истинная суть вылезла наружу. Ты превратился в беспомощного труса, неспособного защититься и отразить удары судьбы. Где же твои гордость и святость? А может, все это лишь маска, за которой скрывалось чудовище? Миллионы людей живут в нищете, оставаясь честными, гордыми и благородными. Тебя лишили денег. Главного щита, за которым ты прятался.

Противостоять трудностям без доспехов ты не смог. И кого мы видим перед собой? Вор, грабитель, убийца, мошенник, грязный тип, готовый на все ради спасения своей шкуры. Всеми этими качествами ты наделил двух юных девушек, которыми руководило благородное чувство мести за гибель своих матерей. Это ты облил их грязью в угоду читателю, не вникнув в суть проблем. Они знали, на что идут и с какой целью. Ты же превратился в отщепенца ради выживания, из любви к себе несчастному. Чем же ты лучше своих героинь? Ты страшнее и коварнее. Мало того, ты посмел судить и выносить приговор. Теперь у тебя нет защиты. Бумеранг вернулся. Недалек тот час, когда суд состоится над тобой. Страшный суд. Не ищи оправданий, их у тебя нет. Встретимся в аду. Тебя там ждут. Ты нарушил все заповеди, и другого пути нет. Вот к чему приводит лицемерие. Прими свою участь как должное. Прощай.

Девушка начала удаляться, луч сопровождал ее. Ее уносило в бесконечность. Она превратилась в светящуюся точку, и прожектор погас. Наступила кромешная темень. Он попытался вырваться из пут, но ремни крепко держали его, не давая шелохнуться. Наконец-то голос прорезался, и он закричал. Вопль отчаяния сотряс вселенную.

Слепцов проснулся от собственного крика. Одежда прилипла к мокрому от пота телу. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Сон все еще продолжался. Он лежал на чем-то твердом, но не на земле. Похоже на узкую кровать без матраца. Руки привязаны к железным ребрам койки, а ноги к прутьям спинки.