Может, ей показалось? Может, она видит то, чего на самом деле нет?

Крепко сжав фонарик, она водит им вдоль поверхности камня.

Нет, это не игра воображения.

Форма камня – скорее намек, но от него никуда не деться: камню придали сходство с той самой скалой. Грубо обтесали контуры, оставив резкий выступ – косу.

Элин невольно отшатывается, не в силах совладать с первобытным ужасом.

Эти камни – отсылка к скале. К тому, что она олицетворяет. К Жнецу.

В этой пещере Смерть показывает себя во всей красе.

Элин пытается сделать фотографию, но телефон выскальзывает из потных ладоней, отскакивает от каменного пола.

Пока она ищет телефон, фонарик слегка высвечивает окружающее пространство. Во мрак пещеры уходит еще одна стена.

– Смотри, – говорит она, наклонившись за телефоном. – Пещера тянется дальше.

Они осторожно идут вперед, медленно водя фонарями перед собой. Через несколько метров взгляд Элин выхватывает что-то на стене.

Новые фотографии.

На них не так много пыли, как на первых пяти, профили видно четко, не нужно ничего вытирать.

Беа. Сет.

53

Снова выйдя на воздух, Хана обнаруживает на скамейке у бассейна Калеба. Он местами обгорел – ноги по бокам покраснели, словно их отшлепали.

Она вкладывает в его ладонь стакан с водой:

– Я подумала, что тебе стоит попить. – Хана смотрит на телефон, лежащий у него на коленях. – Чем занимаешься?

– Мучаю себя. Смотрю фотографии Беа.

Его голос дрожит.

Хана кивает. Вчера вечером она делала то же самое. Как будто, если рассматривать фотографии сестры, это каким-то образом ее вернет, снова оживит.

– Как ты?

Калеб пожимает плечами и отпивает воду, но его пальцы дрожат на стакане, который он подносит ко рту.

– Это просто пытка, правда. Чья-то дурная шутка. Вся эта красота, в то время как…

Он обводит жестом все, что их окружает, и Хана смотрит на бирюзовую воду, сверкающую под солнцем, мягко покачивающиеся в легком ветерке лапы сосен над головой. Он прав. Природа как будто насмехается над ними.

– Уже недолго осталось. Надвигается гроза. – Она показывает на небо. – Собираются тучи.

Небо и впрямь усеяно плотными облаками. Хана радуется. Именно это им всем и нужно – лету, острову, всем. Разрядка.

Калеб тоже смотрит в небо, а потом снова на виллу.

– А где Джо и Майя?

– У себя. Ни у кого сейчас нет желания общаться.

Хана садится за стол у бассейна и наклоняет зонтик, чтобы полностью оказаться в тени.

Придвинувшись ближе к ней, Калеб откладывает телефон. Обвивает ногами ножки стола, но явно не знает, куда девать руки, и неловко сплетает их и расплетает.

– А ты? Ты-то как?

– Наверное, так же, как и ты. Эти события напомнили мне о Лиаме, когда Земля как будто… остановилась. Полная дезориентация. Когда начинаешь думать, что до этого момента мир был совершенно другим. А после… Ось вращения Земли как будто сместилась.

Калеб с минуту молчит, а потом заглядывает ей в глаза:

– Беа хотела тогда быть рядом с тобой… Ну, когда это случилось с Лиамом. Она понимала, что подвела тебя. – Его голос дрожит от эмоций. – Думаю, она собиралась поговорить с тобой об этом, но не успела.

Хана прищуривается:

– Удивительно. Она тогда просто исчезла. – Она пожимает плечами: – Но не только она. Почти все. Я никогда не чувствовала себя более одинокой. – Ей внезапно становится трудно глотать, словно сдавили горло. – Я сомневалась во всем и во всех. Если меня не поддержали в такой момент, то когда поддержат?

Калеб наклоняет голову:

– Я это понимаю и не пытаюсь найти для нее оправдания, но мне кажется, иногда Беа было мучительно больно видеть тебя такой погруженной в свое горе.

– Она сказала почему?

– Не прямо, но я знаю, что на нее повлиял тот пожар и случившееся с Софией. Когда погиб Лиам, это что-то всколыхнуло. Я уверен, именно поэтому она и не могла быть рядом с тобой в то время.

За его спиной порхает облако насекомых, которым больше некуда деться. Калеб отмахивается от них ладонью.

Хана кивает:

– Думаю, всех нас тогда задело, но в детстве ты это просто не осознаешь. Люди считают, что ты прошел через это, а потом что-то происходит, когда ты уже взрослый, и прошлое возвращается таким же тяжким грузом, как и прежде. Все думали, что Майя хорошо справляется, но я уверена, она до сих пор страдает. И Джо тоже, вся ее лихорадочная активность…

Калеб смотрит на нее краем глаза:

– Как она держится после смерти Сета?

Хана пожимает плечами:

– Не особо хорошо, но это вполне ожидаемо.

Калеб кивает, открывает рот и снова закрывает его. Набирается смелости что-то сказать. И наконец смотрит ей в лицо:

– Есть какие-нибудь новости?

– Не особо, детектив не рассказывала подробности.

Снова повисает неловкая тишина.

– Просто дело в том, что вчера ночью Джо и Сет… Они поругались. Моя комната по соседству с ними. Ссора была довольно серьезной.

– Ты слышал, о чем они спорили?

Он теребит козырек кепки, не торопясь делиться подробностями.

– Ты можешь мне сказать, – подстегивает его Хана. – Я не питаю иллюзий, что мои родственники идеальны.

– Когда они разговаривали, я слышал, как Сет сказал что-то насчет того, что Джо уходила с виллы.

– В ту ночь, когда приехала Беа?

– Да. – Его кадык резко дергается. – Что-то вроде: «Ты должна была признаться им, что это ты тогда уходила. Если они узнают это не от тебя…»

Хана потрясенно смотрит на него.

Так, значит, в ночь смерти Беа это Джо покидала виллу.

Все это время она терзалась вопросом, а это была Джо.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Когда Калеб смотрит ей в лицо, они оба понимают, что интерпретировали подслушанные Калебом слова одинаково.

54

Некоторое время они молчат.

Элин дышит неглубоко, ее сердце быстро колотится.

Она машинально опускает фонарь ниже, но уже знает, что там обнаружит.

Еще два камня под фотографиями Беа и Сета.

– Что это за хрень, как думаешь?

Стид с трудом выговаривает слова:

– Ну, либо кто-то так развлекался, ведя подсчет жертв, убитых на острове, либо оба случая… как-то связаны. Эти декорации… намекают на продолжение того, что началось с убийства подростков…

Она умолкает и снова смотрит на камни под снимками.

– Думаешь, смерти Беа Леджер и Дилейни могут быть связаны с делом Кричера?

Элин кивает, перемещая фонарик между двумя рядами фотографий. Их разделяет целое поколение, но они висят на стене рядом.

– Да, и если так, все мои выводы неверны. – Она подыскивает нужные