У Итана оставалось еще несколько вопросов, но хирург исчез в операционной. С тяжелым сердцем он рухнул на стул и обхватил голову руками. Он понимал, что операция будет долгой и что от него тут нет никакой пользы.

Он чувствовал себя совершенно убитым и полностью деморализованным. Когда-то, еще в Сиэтле, он учился на медика. Потом бросил, но того, что сказал Мицуки, было достаточно, чтобы понять, что шансы девушки ничтожны и даже в самом лучшем случае осложнения могут быть очень и очень тяжелыми. Он на миг закрыл глаза. И тут, точно взрыв, перед глазами встала картина — Джесси в инвалидной коляске, слюна изо рта и остекленевший взгляд.

Он в ярости стукнул кулаком по кофе-автомату, стоявшему рядом. Этот так называемый второй шанс, который ему дали, просто обман! Крестный путь повторяется один в один. Что ни сделай, ему суждено пережить все трагедии этого проклятого дня.

Он подобрал рюкзак Джесси, который валялся у него под ногами. Бледно-розовая сумка «Истпак», обклеенная этикетками и исписанная вызывающими надписями. Поколебавшись, он все-таки открыл боковой карманчик. Там оказался мини-айпод первого поколения ценой долларов сорок. Батарея была почти разряжена, но Итану хватило времени просмотреть содержание. Его очень удивило то, что он обнаружил, — там были только песни и альбомы, ставшие легендарными, которые датировались концом восьмидесятых и началом девяностых годов: «Nirvana» — «Приди таким, какой ты есть», «R.E.M.» — «Теряю веру», Шинед О'Коннор — «Ничто не сравнится с тобой», Трэйси Чэпмен — «The Que», «U2» — «Дерево Джошуа», также замечательный альбом «Unplugged», записанный Клэнтоном несколько месяцев спустя после гибели сына. А также еще более старые треки: «Led Zeppelin», Леонард Коэн, Отис Реддинг, хиты Дилана… Вся та музыка, которая звучала и в его собственной молодости, но казалась непонятной на плеере четырнадцатилетней девчонки.

Он стал исследовать дальше, открыв главное отделение рюкзака. Там оказался личный дневник, на обложке из кожзаменителя красовалась надпись: В моей тайной жизни. Заинтригованный, он хотел было его открыть, но этому мешал металлический висячий замочек. Смехотворная защита, которую он мог бы легко сломать, но остановился перед границей частной территории — ему бы и самому не понравилось, если бы посторонний попытался вторгнуться в пределы его тайной жизни.

Еще там лежали три книги карманного формата с пожелтевшими страницами: стихи Эмили Дикинсон, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и «Любовь во время холеры» Гарсия Маркеса.

Книги… Он сам купил такие же в юности, когда открыл для себя литературу, когда понял, что можно интересоваться чем-то еще, кроме бейсбола или «MTV», и тогда вдруг почувствовал, что некоторым образом уже больше не одинок.

Он полистал роман, оказавшийся у него в руках, и дошел до форзаца. А когда увидел заботливо выведенное там имя, кровь застыла у него в жилах. Он окаменел, как будто в нем что-то остановилось, слышались лишь глухие удары сердца, которые все ускорялись и ускорялись у него в груди.

Там стояло его собственное имя.

В конце концов, жизнь — это триллер, расследование, которое каждый ведет в самом себе, чтобы найти свои собственные теневые зоны.

Жан-Кристоф Гранже

Там стояло его имя.

Эти книги, диски — все это было его.

Даже пистолет, который он держал в руке, — «кольт 1911» с перламутровой рукояткой — тот самый, который он выиграл в покер, когда ему было девятнадцать! Он прекрасно помнил эту партию, в которой обыграл Шона Денэро, мелкую шпану из итальянской среды Бостона. Поскольку он не любил оружия, он постарался побыстрее куда-нибудь его сплавить, и Джимми забрал его себе.

Итан порылся в сумке, чтобы узнать, что там еще лежит: пакет печенья «Орео», от которого остались одни крошки, пластиковый несессер, футляр «Привет Кити». Он открыл бумажник — в нем было пусто, если не считать фотографии весьма плохого качества. На поблекшем снимке была изображена белокурая девочка в обществе родителей. Укутанная до ушей Джесси — должно быть, лет четырех-пяти — стояла, улыбаясь и обнимая снеговика, который был выше ее. По бокам стояли молодая женщина латиноамериканского типа, смотревшая прямо в объектив, как будто слегка его побаиваясь, и крепкий мужчина, глядевший на нее с нежностью.

Джесси, Мариса и Джимми…

То есть девочка, которая пришла к нему просить помощи, прежде чем покончить с собой, это дочь Марисы и Джимми!

Он не мог оторвать глаз от фотографии и вдруг осознал, что руки у него дрожат. Когда он оставил Марису, пятнадцать лет назад, он готовился к тому, чтобы на ней жениться. Вероятно, она нашла утешение с Джимми, верным другом, который доказал свою самоотверженность, женившись на брошенной невесте и родив с ней ребенка!

В общем-то, ничего удивительного.

Такой вариант не раз приходил ему в голову в последние годы. В любом случае это объясняет появление Джимми в Нью-Йорке, которое зафиксировала камера наблюдения.

Для поисков дочери Джимми следовало разбить Манхэттен на квадраты. Джесси сбежала из дома, теперь все ясно. До боли знакомый сюжет из жизни подростка, вступившего в конфликт с родителями.

Но почему Джесси пришла именно к нему? Почему слушала его диски, читала его настольные книги, вырезала статьи, в которых говорилось о нем? Какова в этом роль ее родителей?

* * *

Он сложил вещи в рюкзак и встал со стула. Он знал только один способ выяснить, в чем тут дело, — надо было съездить в Бостон и встретиться с Марисой. Он вышел из больницы, оставив в приемном отделении свои координаты, а также записку доктору Мицуки с просьбой сообщить, как прошла операция. До его офиса было рукой подать, он дошел пешком до подземной стоянки и сел в «Мазерати».

Все еще потрясенный, он положил фотографию на приборную доску, завел двигатель и поехал по бетонному пандусу, выводившему на улицу. На снимок он смотрел больше, чем на дорогу. На заднем плане возле кривого дерева виднелись качели. Итану показалось, что он узнает место — это сад дома родителей Джимми в южном пригороде Бостона, где тот провел детство. Вот где это…

— Ааааааааааааааа!

Он дал по тормозам, выезжая на Саут-стрит. Слишком поздно — его машина ударила в заднее колесо велосипед курьера.

Б… Да что же это такое!

Он отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, чтобы помочь своей жертве, подростку, который уже и сам поднимался с тротуара.

— Как вы?

— Нормалек, папаша, без проблем! Я же не сахарный!

Ну вот, он и сам совершил наезд. Секунда невнимательности, и ты убийца. В этом городе все движется слишком быстро. Тут все против тебя: пешеходы, такси, автобусы, велосипедисты. Безжалостный город, предназначенный для воинов и бойцов, он требует бдительности каждую секунду.