Конечно же сожалеет, это ужасная трагедия. Может, поехать к нему сейчас и передать свои соболезнования? Который час? Шарлотта повернулась и посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке. Пятнадцать минут девятого. Еще светло… но она не знает точно, где его дом… где-то на набережной, и, пока она доберется туда, будет уже темно.

Шарлотта поймала себя на том, что нервно расхаживает по комнате, от возбуждения у нее подвело живот. Какая трагедия. Ужасная трагедия. Господи, а дети…

Она резко остановилась, плюхнулась в кресло и наклонилась вперед так далеко, что груди почти коснулись коленей. Нет, не надо выставлять себя на посмешище, ведь ничего не изменилось, их отношения оставались такими же, как и до этой трагедии.

Медленно поднявшись с кресла, Шарлотта несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе: ты можешь поехать к нему завтра утром. Не будет ничего необычного в том, если ты приедешь выразить свои соболезнования. Он твой служащий, и вполне естественно, что тебе не безразлична его судьба. А сейчас прими ванну и ложись спать. Все равно до утра ты ничего не сможешь сделать.

Шарлотта так и сделала. Она приняла ванну, легла в постель, однако уснуть смогла только к рассвету. Поэтому, когда в восемь утра в спальню зашла служанка с чаем, Шарлотта еще спала. Торопливо выпив чай, она оделась и вышла из дома. Служанке Шарлотта сказала, что экипаж ей не понадобится. В такое хорошее утро она предпочитает пройтись пешком.

Как того требовала ситуация, Шарлотта надела тот же самый траурный наряд, в котором присутствовала на похоронах отца. Миновав жилой квартал Уэста, она свернула к набережной, шагая с таким видом, словно точно знала, куда направляется, хотя на самом деле знала это лишь приблизительно.

Уже на набережной Шарлотта остановила пожилого мужчину и спросила его, как ей найти верфь мистера Коннора.

— Верфь Коннора? Никогда не слышал эту фамилию, мадам. Нет, верфи Коннора здесь нет.

— Это… это небольшая верфь, насколько я знаю.

— Большая или маленькая, я не слышал о таком владельце, мадам.

— Мистер Коннор приобрел ее совсем недавно.

— Маленькая верфь, приобрел совсем недавно? — Старик почесал заросший щетиной подбородок. — Ох да, теперь я понимаю, о чем вы говорите. Это верфь старого Барни Килпатрика. Я слышал, что там поселились молодые парни. Тогда, мадам, вам нужно вернуться назад и пройти до кучи бревен, сбоку там будет проход, он и доведет вас как раз до калитки верфи Килпатрика.

— Большое спасибо.

— Не за что, мадам.

Шарлотта последовала указаниям старика и через пять минут оказалась у калитки высокого деревянного забора из черных шпал. Толкнув калитку, она вошла во двор и остановилась, разглядывая обветшалое здание. Затем, поднявшись по ступенькам крыльца, Шарлотта постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она постучала еще раз, теперь уже сильнее. А когда никто не открыл ей и после третьего стука, Шарлотта взялась за ручку двери и обнаружила, что дверь заперта.

Она спустилась с крыльца и огляделась по сторонам, затем подошла к слипу и осмотрела наполовину законченную лодку. Да, лодки еще строить здесь можно, но чтобы жить… никогда. Шарлотту даже слегка передернуло. Дом у самой реки, здесь наверняка сыро и полно крыс. А ведь он жил здесь и говорил об этом месте с таким энтузиазмом.

Но где же он может быть? Наверное, у родителей. Да, конечно, наверняка там. Что ж, туда она пойти не может… или может? «Не ходи туда, не ходи», — подсказал внутренний голос. Шарлотта вышла со двора, закрыв за собой калитку, и остановилась в нерешительности. И снова услышала внутренний голос: «Не ходи туда, это будет неприлично.

Но до завтра ждать еще так долго. И придет ли он завтра на работу? Что ж, остается только ждать, и, если он не появится завтра на работе, тогда можно будет пойти к нему домой. В этом случае это будет выглядеть вполне естественно.

Шарлотта медленно побрела назад в город. По пути ей попадались люди, направлявшиеся к церкви, возле церкви Сент-Хилдз стояло несколько экипажей. Шарлотта задумалась: зайти в церковь или нет? Решила не заходить. О чем ей молиться? Не надо лицемерить. Она всегда гордилась тем, что честна, по крайней мере перед самой собой. Шарлотта посещала церковь, но не регулярно. Она знала, почему половина прихожан посещают ту же церковь, что и она. Причины у них были разные, но они не имели отношения ни к Богу, ни к богослужению: посмотреть на людей и себя показать; завести новые связи и знакомства. Бизнесменам отнюдь не мешало слыть верующими, иметь оплаченные места на церковной скамье с серебряными табличками, на которых были начертаны их имена и фамилии.

В моменты, когда ей бывало особенно одиноко, Шарлотта предупреждала себя: если не хочешь потерять и тех нескольких людей, которые называют себя твоими друзьями, держи при себе свои радикальные мнения о них. Ох, как было бы здорово иметь кого-то, с кем можно было бы поговорить по душам. Мужчину, да, мужчину, такого, как…

Когда же она впервые подумала о нем именно так? Похоже, она всю жизнь думала о нем. Нет, это смешно. Четыре с половиной года — это ведь не вся жизнь.

Воскресенье показалось Шарлотте очень долгим, а в понедельник она встала рано и в восемь часов уже вышла из дома. В четверть девятого она сидела за столом в кабинете конторы на Тангард-стрит.

Если Рори сегодня выйдет на работу, то он придет сюда, чтобы дать указания служащим. А если не выйдет, то она сама поговорит с ними, а затем отправится в Саймонсайд и выразит ему соболезнования…

Рори появился в половине десятого. Шарлотту потряс и опечалил его вид, по-настоящему опечалил. Но в то же время она позавидовала той женщине, потеря которой явилась для него таким горем.

Шарлотта вскочила с кресла, обошла стол, остановилась перед Рори и промолвила искренним тоном:

— Примите мои соболезнования. Вам не следовало приходить на работу, я не ждала вас сегодня. Вам… вам лучше вернуться домой и оставаться там столько, сколько потребуется. Срочных дел никаких нет, я сама прослежу…

Рори облизнул пересохшие губы, а когда он заговорил, это был голос больного, обессилевшего человека:

— Мне… мне лучше побыть на работе, если вы не возражаете.

— Конечно нет. — Шарлотта медленно покачала головой. — Как вам будет угодно. Но… вы плохо выглядите. И… может, вам нужно в полицию?

— Нет. Я ходил в полицию в субботу. Они сказали, что сообщат мне, если узнают что-то новое. Отец мистера Бакхема уехал туда, я встречусь с ним, только когда он вернется.

— Ох. — Шарлотта внимательно посмотрела на лицо Рори, оно было серым и безжизненным. Глядя на него, она поняла, что привлекательность Рори заключается вовсе не в его внешности, как можно было бы подумать, а в жизненной силе и самоуверенности, присущих его характеру. Однако в данный момент этой жизненной силы не наблюдалось ни в его лице, ни в теле. Но вполне понятно, что это только временно… он сейчас в шоке, но это пройдет. Шарлотта не сомневалась, что Рори сумеет взять себя в руки. Об этом уже свидетельствовало то, что он решил сегодня выйти на работу. — Значит, я могу уйти? — спросила она.