сразу до самолета, будет очень даже неплохо. Затаится там, а когда начнется кипишь, атаковать. Вероятность того что нас заметят ещё на подходе конечно существовала, но, на мой взгляд, была ничтожно мала.

— Думаешь сможем? — засомневался Лёха, ему явно не хотелось отклоняться от предложенного Олегом плана.

— Не попробуешь, не узнаешь. Пошли потихоньку. — ответил я, и не оглядываясь, выполз из оврага. Алексей пополз следом.

Будь на нас камуфляж, можно было бы вообще ползти напрямик. Ночью, да по такой погоде никто бы и не заметил. Но камуфляжа не было, и оставалось надеяться что в нашу сторону никто не смотрит. Во всяком случае я бы точно не смотрел, слишком уже позиция для нападения неудобная.

Переместившись до конца гряды, мы замерли. Самолёт находился в каких-то двадцати метрах. Пробив небольшую дыру в снегу, я снял шапку, и высунулся наружу, всматриваясь в темноту. Одного заметил сразу, он залёг возле подломленного шасси. Второго пришлось поискать, но и тот не смог нормально укрыться, из-за воткнувшегося в снежный наст носа, торчала нога в здоровенном валенке. Я не видел что с винтом, но, как минимум, его погнуло. И это в лучшем случае.

— Что там? — тихонько толкнулся Лёха. Я сполз обратно, и передал всё что видел.

— Ножом не достану? — выслушав, спросил он.

— Вряд ли. Далеко и неудобно. Хотя хэ-зэ, лучше сам посмотри. Насколько мне было известно, метание ножей и всего что можно метать, входило в Олегову программу подготовки. Но вот насколько преуспел в этом Алексей, я не знал. — Вдруг он такой профи что двадцать метров для него сущие пустяки?

— Не... Не достану. — осмотревшись, всё-таки резюмировал он.

Вот только делать всё равно что-то нужно, лежать и ждать когда обнаружат вообще не вариант, плюс существовала вероятность что нас могут подстрелить свои, никто же не в курсе моей импровизации.

— Так, давай обратно ползи, — зашептал я Лёхе, — когда вернёшься в овраг, пройдите дальше до блоков, и оттуда постреляйте маленько. Только не по самолету, в сторону куда-нибудь. Ты понял?

Алексей кивнул, и выскользнув из-за гряды, ловко пополз в сторону оврага. Вообще-то стратег из меня так себе, но в данном случае и придумывать не надо — мужики отвлекают, я подхожу ближе, и вырубаю того что возле лыжи. Главное чтобы раньше времени не засёк, но это вряд ли, когда по тебе стреляют, тут уже не каких-то шорохов, по себе знаю, не раз убеждался. Что делать со вторым, — я пока не знал. Если удастся, попробую живым взять, ну а если что-то пойдёт не так, — пристрелю. О том что будет когда меня обнаружат скрывающиеся в самолете, я пока не думал, и привычно положившись на авось, приготовился.

Долго ждать не пришлось. Первая, короткая, очередь хлестнула по ушам совсем скоро, ну а следом пошла уже беспорядочная стрельба. Я поднялся, и в несколько прыжков преодолел отделяющее от цели расстояние.

Грузный, или может быть просто очень тепло одетый человек, прячась за обломком лыжи, никак не отреагировал на моё приближение. Стиснув своё оружие — сайгу с прицелом, он пытался высмотреть что-то перед собой. Ждать пока он обернётся, я не стал, и с ходу треснув его прикладом, шлёпнулся рядом. Надеюсь не убил.

Времени проверять не было, в любой момент меня могли заметить, плюс я совсем не был уверен что где-нибудь в стороне не спрятался кто-то ещё, и этот кто-то прямо сейчас не целится мне в спину. В общем, откинув сайгу в сторону, я прицелился во второго. А тот видимо что-то услышал, потому что резко сорвавшись, попытался перебежать куда-то вперёд. Убивать я его не хотел, поэтому целился по ногам, но почему-то попал чётко в спину.

Оставалось проверить сам самолёт. Как-то не верилось что угонщиков всего двое. Тем более Василич говорил что стреляли в три ствола. Осторожно заглянув в кабину через стекло — а кукурузник стоял уткнувшись носом в снег, я никого не увидел, и продолжил импровизацию.

— Есть кто!? Выходи, а то гранату кину! — ничего умнее мне в голову в этот момент не пришло, и когда вместо сдающихся бармалеев с поднятыми руками мне под ноги вылетела граната — немецкая, на длинной ручке, я совсем был не готов к такому повороту.

Говорят, что за мгновение до смерти, человек будто бы заново проживает всю свою жизнь, вспоминая и плохое и хорошее. Но мне, глядя на гранату, почему-то ничего не вспоминалось. Я просто стоял и смотрел на неё. Без всяких мыслей. Стоял, и смотрел. Не знаю как долго это могло бы продолжаться, но тут из самолета, один за другим, выскочили сразу трое, и мне ничего не оставалось как только нажать на курок.

— Живой? — откуда-то вынырнул Алексей и заглянув в салон самолета, подскочил к ещё трепыхающимся телам.

Убивать мне уже приходилось, и не раз. Но сегодня получилось как-то неправильно. Может граната виновата, напугала меня, а может просто день чересчур насыщенный выдался. Шутка ли, столько всего навалилось. То что произошло вчера вечером, теперь казалось страшно далеким, будто не вот только что мы с завода бежали, а едва ли не в прошлом году.

Поднявшись, я заметил как из оврага выползает Василич.

— Этот живой должен быть. — показал я на мужика в меховой шапке. Ни его, ни кого-то из убитых я не знал. Все четверо явно не наши, но надо ещё проверить того что убежать пытался.

— Не сработала что ли? — Леха заметил лежащую в снегу гранату, и подняв её, зашвырнул подальше.

— Ага, они через одну брако... — приседая от близкого разрыва, не договорил я. Не знаю что там в ней заело, но со второго захода механизм сработал. И вроде далеко взорвалась, а такое чувство будто по мешком по голове получил. В ушах звенело, ноги подкашивались, и не устояв, я плюхнулся задом в снег.

— Не ранен? — подбежал Алексей, светя мне в лицо фонариком. И то что я его слышал, было уже неплохо.

— Нет, глушануло слегка, сейчас отпустит.

Лёха кивнул, и отошел в сторону. Со стороны блоков приковылял Василич, а от ангаров прибежали остальные.

— Это же Андрюха Шекель! — Олег перевернул одного из троицы.

Вот тебе и пьяница. А я его и не узнал — за время нашего отсутствия он оброс, и вообще как-то изменился. Ну и темно всё-таки.

Выложив