– Да, сэр. Понял.

– Что ж, в таком случае, не смею задерживать. – Хокинс протянул помощнику руку. – Дорогу в комнату найдешь?

– Думаю, да. – Майкл охотно сжал руку шефа в своей.

– Тогда до утра. Сегодня ты молодцом. Не расслабляйся, и все будет в порядке.

Майкл кивнул и первым устремился к крыльцу. Пройдя несколько шагов, он оглянулся на капитана.

– Вы в дом не идете, сэр?

– Пока нет. Спать не хочется что-то, переволновался, наверное, – вымученно усмехнулся капитан. – Иди уже. До завтра.

– До сегодня, – машинально поправил Купер.

– Шагай уже, Майк. – Еще один смешок.

Уже поднявшись на крыльцо, помощник оглянулся на шефа вновь. Капитан стоял на том же месте, где Купер его оставил – засунув руки в карманы брюк, он задрал голову и пялился в звездное небо.

Неужели теперь так будет каждый день, думал Майкл, шагая по коридору в направлении лестницы, что вела на второй этаж. Взрывы, снайперы, смерти, предательства и обман…

Впрочем, так все равно лучше, чем в кафешке слащавого пуэрториканца Эрнесто.

Или нет?..

Клаус совершенно искренне любил генерала Тейлора. Было в нем что-то такое, что не в каждом нынешнем мужчине есть – этакий стальной стержень, несгибаемый характер, помноженный на выдающуюся отвагу. Буквально вчера вечером Клаус, нервно почесывая густую черную бороду, с замиранием сердца наблюдал по телевизору шокирующие кадры с одной из уличных камер в Вашингтоне: бомба, заложенная на входе в отель «Уиллард Интерконтиненталь», взрывается, и волна сбивает с ног генерала и его телохранителей. Восемь трупов, девять, считая самого подрывника, которого снял неизвестный снайпер.

А сегодня Тейлор как ни в чем не бывало прибывает на открытие жилого комплекса для неимущих семей, строительство которого он финансировал, по сути, из своего кармана. Поистине, весьма смелый – если не сказать «героический» – поступок. И совершенно точно безрассудный донельзя: те, кто вчера пытался устранить генерала и не преуспел, наверняка заходят довести начатое до конца. И если не сегодня, так в самое ближайшее время снова покусятся на жизнь лидера Легиона.

Впрочем, затаиться и переждать бурю – это совсем не в духе Джона Тейлора. Возможно, дело в том, что он всегда командовал прекрасно оснащенной армией, заведомо считающейся фаворитом. Так было во времена трех первых афганских кампаний, сделавших ему имя. Так было в иранской кампании, ставшей для Тейлора последней в роли главнокомандующего. И пусть тогдашнего президента Штатов смелые методы живой легенды не устроили, но большинство людей, хоть немного сведущих в предмете, склоняются к тому, что Джон довел бы дело до победного конца, если б ему только позволили. А вырывать удила из рук опытного жокея и сажать в седло парня, который и на ишаках-то толком не ездил… Худшего решения и придумать было сложно.

И вот теперь генерал впервые оказался на стороне слабейших… но он вовсе не собирается сдаваться.

На сегодняшнее действо народ валил толпами – благо, сцену соорудили прямо на улице, под открытым небом, и о нехватке мест не могло быть и речи. Подавляющее большинство приехало в майках с символикой Легиона, чтобы выразить поддержку любимому персонажу Аризоны. Клаус, не в силах сдержать улыбку, наблюдал, как из темно-зеленого лексусовского «гибрида» выбирается папа, мама и их маленькая дочурка, все – в белых майках с характерным логотипом на груди. И таких семей сюда приехала не одна, не две, не три – десятки. Людей столпилась уйма. И Клаус думал, что во многом виной такому ажиотажу – как раз вчерашнее покушение. Возможно, увидев, что произошло в либеральном Вашингтоне, поклоняющемся Эдварду и его деньгам, аризонцы решили, что должны поддержать своего кумира. А какая поддержка может быть лучше, чем личное присутствие на ближайшем мероприятии с участием генерала? Тейлор старомоден просто донельзя, у него нет аккаунта в соцсетях и он неохотно отвечает на вопросы, заданные пользователями с официального форума. Чаще всего генерал ссылается на собственную занятость и поручает удовлетворять любопытство сограждан своему адъютанту Хокинсу, а это уже совсем не то. Люди хотят общаться с самим Тейлором, а не его серым и неинтересным (на их взгляд) помощником. И если аризонцы могут хотя бы вживую полюбоваться на идола, то остальные консерваторы Америки и тем более фанаты из Европы и России, увы, даже такой возможности лишены. Их единственный шанс прикоснуться к легенде – пообщаться с ним через Интернет. А там, увы, от его лица обычно пишет капитан Хокинс…

Клаус не видел, как подъехала машина генерала, поскольку он находился в толпе людей, собравшихся у сцены, и мог только догадываться, что творится за кулисами. Но вот телохранителей Тейлора он определил легко, без напряга – они, хоть и были в гражданском, но у каждого висела на ухе гарнитура, а под легкими невесомыми бежевыми куртками легко угадывалось наличие кобуры с пистолетом в ней.

«Могли б и чего пооригинальней придумать, – разглядывая одного такого „секьюрити“, усмехнулся Клаус про себя. – А то, как братья-близнецы, в одинаковых одежках… Кого они этим запутать пытаются?»

Хотя, конечно, едва ли много народа вообще обратило внимание на прибытие охраны. Люди глаз не отрывали от сцены, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая, когда же появится их герой, чтобы поприветствовать его овациями и одобрительным гулом.

Вот кулиса приоткрылась, и толпа замерла, словно легавая, учуявшая добычу и готовая рвануть за ней со всех ног. Однако на сцену вышел всего лишь – всего лишь!.. – мэр Финикса. Разочарованный гул пронесся по рядам зрителей.

«Ну да – что вам какой-то мэр!.. Давайте нам генерала!»

Градоуправителя такой прием наверняка задел за живое, но, будучи политиком опытным, он виду не подал. Подойдя к одному из двух микрофонов, установленных на сцене, он с ослепительной улыбкой воскликнул:

– Дамы и господа! Я, мэр славного города Финикса, Тим Гимли, рад приветствовать вас здесь, на открытии ультрасовременного жилого комплекса для малоимущих семейств!

Сказав это, мэр захлопал первым, надеясь своим примером вдохновить собравшихся людей на бурную реакцию. Толпа ответила ему жидкими аплодисментами; толпе, по большей части, было плевать на жилой комплекс для каких-то там неимущих – ей нужен был генерал.

Тим Гимли был, конечно, тщеславным нарциссом, как и большинство политиков, но еще был он неглуп и достаточно дальновиден, чтобы знать, где можно немного «поиграть мускулами» и выбить тем самым пару лишних голосов на грядущих выборах, а где лучше отступить в тень, дабы не надоедать публике.

– Давайте же поприветствуем человека, благодаря которому все это стало возможным! – воскликнул мэр.

Зрители, поняв, о ком идет речь, радостно загомонили. Стараясь перекрыть голосом нарастающий гул, Тим Гимли прогремел в лучших традициях конферансье на боксерском поединке: