поездами на восток. Многие легкораненые отказываются от эвакуации и даже от вывода в тыл. Потери в танках и бронемашинах — около 180 единиц. При этом, за исключением 29-й бригады, танковые подразделения в бой ещё не вступали. Потери немцев по нашим данным, около 300 танков и примерно вдвое большее число бронетранспортёров. Включая те, что были уничтожены воздушными ударами.

Серьёзные потери понесла истребительная авиация. В воздушных боях потеряно около 200 самолётов различных типов. Потери бомбардировочной и штурмовой авиации — 52 машины. В то же время, противник лишился порядка 500 машин, из них около 350 — бомбардировщики.

— Такая разница?

— Да, Георгий Константинович. Как вам хорошо известно, немцы первым ударом намеревались уничтожить значительную часть нашей авиации непосредственно на аэродромах. Вместо этого встретила фактически всю нашу истребительную авиацию в воздухе. В итоге лишились почти всех бомбардировщиков, выделенных для этого, и значительной части истребителей, прикрывавших их. Но благодушествовать рано: мы ожидаем, что уже завтра к границе будут переброшены новые авиационные подразделения, и воздушные бои возобновятся.

Что же касается потерь противника в живой силе, то, как нам кажется, первый день «Блицкрига» обошёлся немцам в 80-90 тысяч убитыми и ранеными. Но завтра ситуация изменится не в лучшую сторону. Во-первых, соотношение один немецкий корпус на одну нашу дивизию остаётся. Во-вторых, в первый день боёв дивизии понесли потери, а пополнения для них не предвидится до тех пор, пока они с боями не отойдут ко второй линии стратегического предполья. В-третьих, часть дивизий, оборонявшихся по такому прочному рубежу, как Западный Буг, вынуждены были отступить, и теперь им придётся обороняться на менее удобных рубежах. В-четвёртых, немцы переправят на свои плацдармы бронетехнику, и нашим войскам придётся отражать удары, поддерживаемые уже бронетехникой.

— Я понял, Василий Данилович. Но давайте всё-таки поспим хотя бы часа три.

Глава 31

Полкового комиссара в Волковичах отыскать не удалось.

— Он в войсках, отходящих от Семятичей в район станции Черемха.

— Что, и Семятичи тоже оставили? — вырвалось у Юдина.

— Много ты понимаешь, младший политрук! — вызверился вдруг батальонный комиссар, замещающий замполита дивизии. — Сильно ты удержишься под артогнём в чистом поле? Между Волчиным и Высоким хоть какие-то речушки, за берег которых можно зацепиться, а там — сплошные поля. В общем, нету у меня для тебя назначения, пока все войска не подтянутся. К комендантской роте, говоришь, приткнулся? Вот в её составе и воюй!

А немцы после того, как заняли плацдарм на правом берегу Западного Буга, взялись за 49-ю дивизию всерьёз. Утром 23 июня фронт загремел уже значительно ближе к Высоко-Литовску. Но, как показалось Виктору, артиллерийская канонада стала менее интенсивной. Может, виной тому бомбардировщики, дважды за ночь уходившие на бомбёжку на запад? Судя по тому, как медленно проплывал в небе гул их моторов, тихоходные ТБ-3.

— Бомбили, — подтвердил водитель «трёхтонки», привёзший на станцию очередную группу раненых. — Не знаю, досталось ли переправе, а вот пехоте, скопившейся на правом берегу, наверняка прилетело.

Тэбэшек днём Юдин не замечал, а вот скоростные СБ и особенно «Чайки» И-153 ходили на запад под прикрытием истребителей трижды. Уходило много, а возвращалось заметно меньше. Как бомбардировщиков и штурмовиков, так и истребителей прикрытия. А вот немецких бомбардировщиков в тот день младший политрук так и не увидел.

— Спасибо «Чайкам»! — стрельнув папироску, делился красноармеец с рукой на перевязи. — Если бы не они, смяли бы нас с самого утра. На них какие-то новые эрэсы цепляют. Заходит «Чайка» на немцев, а эти эрэсы, как из пулемёта, сыплются. Штук пятьдесят за раз. Два раза зашла, а потом из пулемётов «приласкала», и всё, роты как не бывало!

— Так что же немца до сих пор не отбросили за Буг, если так?

— А вы видели, товарищ младший политрук, сколько их прёт? Этих выбили, а с запада новые лезут, — покачал головой боец. — Сказывают, целый корпус на нашу дивизию навалился. А это — то ли три, то ли четыре дивизии. И дивизии у немцев побольше наших будут.

Это Юдин и без красноармейца знал. Потому и тревожно было. Особенно — если помнить брошенное в сердцах кем-то из командиров на совещании у комдива слово «Смертники».

Но до вечера 23 июня рубеж у Волчина 222-й стрелковый полк дивизии удержал. А до утра 24-го отошёл на линию Токари — Макарово — Огородники — Пяски. Южнее, по линии Яцковичи — Большие Щитники — Малые Щитники держался 15-й стрелковый полк. Не было известий только о 212-м полке, держащем оборону где-то в лесистой местности около Милейчице. И если поезда на Брест перестали ходить уже 23 июня, то со стороны Белостока на станцию Высоко-Литовск по-прежнему приходили составы, гружёные боеприпасами, увозя обратно раненых.

Сам Высоко-Литовск стремительно пустел, если говорить не о военных, а о гражданском населении. Вряд ли большинство поляков, живущих в городке, опасались прихода немцев. Ненависть к Советам у многих из них Юдин почувствовал уже в первые дни пребывания в дивизии. Не высказываемую вслух, но проявляемую неприязненными взглядами, отказом понимать по-русски. Скорее, они боялись, что при обороне пристанционный городок серьёзно пострадает от немецкой артиллерии. Вот и разбредались целыми семьями по окрестным деревушкам и хуторам. Лишь отдельные горожане решались упросить начальника очередного санитарного эшелона взять их до Белостока.

Таким не препятствовали. Наоборот, усадив на открытую платформу, которую цепляли к хвосту очередного состава, уходящего на север, желали счастливого пути.

Слухами Земля полнится. Эти слухи и объяснили снижение активности немецкой артиллерии в зоне действия 49-й дивизии. Якобы ещё 22 июня под Брестом было уничтожено десятка полтора немецких артиллерийских батарей, выделенных для обстрела Крепости. И теперь фашисты перебрасывали артиллерию с соседних участков под Брест. Но насколько достоверны эти слухи, Юдин не знал, и проверить их было негде: кто же станет откровенничать с младшим политруком, притесавшимся к комендантской роте? Точнее даже, к взводу этой роты, оставшемуся поддерживать порядок в Высоко-Литовске и его ближайших окрестностях.

К вечеру 24 июня (спасибо связистам младшего сержанта Сёмочкина!) стало известно о танках, атаковавших 15-й стрелковый полк. Скорее всего, части Второй танковой группы, воспользовавшись наведённой севернее переправой, перешли на правый берег Западного Буга и теперь стремились охватить Брест и Крепость с севера. Удар пришёлся на стыке 49-й и соседней 42-й дивизии. Но если 15-й полк выстоял, то на участке обороны 42-й дивизии немецкие танки прорвались, захватив Большие Мотыкалы и перерезав железнодорожную ветку на