— Я не уполномочен вести с вами переговоры. О вашихтребованиях я информирую его превосходительство генерал-губернатора. — И свидом крайнего смирения он обернулся к кардиналу. — Позвольте мне удалиться,ваше преосвященство, и примите мои уверения в том, что вы не задержитесь здесьни на одну лишнюю минуту. — Он низко поклонился, намереваясь выйти из каюты, нокардинал задержал его. Очевидно, он не пропустил ни одной реплики вразыгравшейся перед ним сцене.

— Подождите, сеньор. Мне ещё не всё ясно. — И он недоуменнонахмурил брови. — Этот человек говорил о краже, о возмещении убытков. Были ли унего основания употреблять такие слова?

— Я умоляю, ваше преосвященство, быть судьёй в этом деле, —заговорил Блад. — В таком случае вы, может быть, отпустите мне грех, который ясовершил, наложив руки на вашу священную особу. — И он в нескольких лаконичныхфразах изложил историю ограбления капитана Уокера, содеянного под предлогомохраны закона.

Когда он закончил, кардинал с презрением взглянул на него иобернулся к кипевшему от злости алькальду. В его мягком голосе послышалисьгневные нотки.

— Конечно, это ложь от начала и до конца. Я никогда неповерю, что кастильский дворянин, облечённый властью его католическимвеличеством, может быть повинен в такой мерзости. Вы слышали, сеньор алькальд,как этот жалкий пират подвергает опасности свою бессмертную душу, занимаясьлжесвидетельством?

Ответ внезапно вспотевшего алькальда последовал не такбыстро, как, по-видимому, ожидал его преосвященство.

— Почему вы колеблетесь? — удивлённо спросил он,наклонившись вперёд.

— Dios mio![111] — запинаясь, заговорил отчаявшийся донИеронимо. — Эта история страшно преувеличена.

— Преувеличена? — приятный голос кардинала, стал резким. —Значит, она не целиком ложна?

Единственным полученным ответом были раболепно опущенныеплечи и робкий взгляд алькальда, устремлённый в суровые глаза прелата.

Кардинал-архиепископ откинулся в кресле; его лицо сталонепроницаемым, а голос — угрожающе спокойным.

— Вы можете идти. Попросите генерал-губернатора Гаваныявиться сюда лично. Мне хотелось бы побольше узнать об этом.

— Он… он может потребовать гарантию безопасности, —заикаясь, пробормотал несчастный алькальд.

— Я даю ему эту гарантию, — сказал капитан Блад.

— Вы слышали? Итак, я ожидаю его здесь как можно скорее. — Ивеличественным взмахом руки в алой перчатке с надетым поверх сапфировымперстнем кардинал отпустил дона Иеронимо.

Не осмеливаясь пускаться в дальнейшие пререкания, алькальддважды поклонился и вышел, пятясь задом, как будто находился в присутствиикороля.

История, поведанная доном Иеронимо генерал-губернатору, очудовищном и кощунственном насилии, совершённом капитаном Бладом надкардиналом-архиепископом Новой Испании, повергла дона Руиса в изумление, гнев ирастерянность, а приглашение явиться на корабль побудило его превосходительствок почти сверхчеловеческой активности. На подготовку к визиту он потратил четыречаса, но у менее ловкого испанца она заняла бы несколько дней. Чувствуя себяотнюдь не в своей тарелке, дон Руис Перера де Вальдоро и Пеньяскон, носившийтакже титул графа Маркоса, справедливо считал, что не следует пренебрегатьникакими возможностями, могущими снискать расположение его преосвященства.Естественно, ему сразу же пришло в голову, что наиболее эффектной из этихвозможностей было представить себя в роли освободителя кардинала из рукпроклятого пирата, захватившего его в плен.

Беспримерное усердие, проявленное доном Руисом, позволилоему в короткий срок выполнить условия, на которых, насколько он понял, капитанБлад соглашался освободить пленника. Подобная старательность, несомненно,должна была наполнить примаса благодарностью к своему избавителю, неоставляющей места для мелких придирок.

Таким образом, всего через четыре часа после отплытияалькальда с «Арабеллы» генерал-губернатор отчалил от берега на своей барке, боко бок с которой шла двухмачтовая, отлично оснащённая бригантина[112],остановившаяся на расстоянии кабельтова от левого борта корсарского корабля.Вдобавок к этому вслед за доном Руисом и алькальдом на борт «Арабеллы»вскарабкались два альгвасила[113], каждый из которых тащил на плечах солидноговеса деревянный сундук.

Капитан Блад принял меры предосторожности против возможногопредательства. Сквозь открытые орудийные порты левого борта угрожающе торчалидвадцать пушечных стволов. Когда его превосходительство ступил на шкафут, егопроницательные глаза тотчас заметили выстроившихся у фальшборта людей смушкетами наперевес и зажжёнными фитилями.

Дон Руис, высокий, узколицый, горбоносый кабальеро,нарядился соответственно случаю в роскошный чёрный, расшитый золотом камзол. Наего груди сверкал крест Сант-Яго, а на боку болталась шпага с золочёным эфесом.В одной руке он держал длинную трость, а в другой — носовой платок с золотойкаймой.

Когда капитан Блад поклонился ему, тонкие губыгенерал-губернатора под ниточкой чёрных усиков скривились в презрительной усмешке.На его жёлтом лице появилось выражение злорадства, которое он старался скрытьпод маской высокомерия.

— Ваши наглые требования выполнены, сеньор пират, — безпредисловий заговорил дон Руис. — Вот корабль, а в этих сундуках двадцать тысячзолотом. Вам остаётся только получить свою долю и положить конец этойбезобразной истории.

Не ответив ему, Блад повернулся и знаком подозвалнизенького, коренастого моряка, который, стоя поодаль, с ненавистью глядел надона Руиса.

— Слышите, капитан Уокер? — И он указал на сундуки, которыеальгвасилы поставили на комингс. — Здесь, как утверждает егопревосходительство, ваше золото. Удостоверьтесь в этом, отправьте вашу командуна бригантину, поднимите паруса и отплывайте, а я задержусь здесь, чтобыобеспечить вашу безопасность.

Такая щедрость на момент лишила маленького работорговца дараречи. Затем он разразился бессвязным потоком слов и фраз, в котором изумлениесмешивалось с благодарностью и который Блад поспешил остановить.

— Вы теряете время, друг мой. Неужели я не знаю, какой явеликий и благородный и какая была для вас удача, что я приказал лечь в дрейф?Отправляйтесь поскорее и помяните добрым словом Питера Блада в Англии, когда вытуда доберётесь.