– Но у нас на счету нет такой суммы.

– Я дал тебе наличку. Перевод осуществишь через Хусейна, как выйти на него, тебе известно.

– Это опять припрется курьер?

– Не знаю и не хочу знать.

– Но Хусейн послушает только вас. Ведь он ваш финансовый агент.

– Надо будет, соединишь со мной. А теперь давай подумаем, где взять телефон, зарегистрированный на умершего человека. В крайнем случае на того, кто должен вот-вот покинуть этот мир.

– Так у меня остался телефон покойного Дувани, а зарегистрирован он был, если мне не изменяет память, на новобранца, погибшего во время учений, – сказал Касари.

– Вот как? Лучшего варианта не придумаешь. Где телефон?

– Дома.

– А почему ты забрал его, а не отдал вдове?

– Забыл.

– Нет, Хукам, ты ничего не забываешь. Просто жадность.

– Я хотел отдать, но…

– Ладно, мне плевать на это. Бегом к себе, неси телефон.

– Вы хотите с него и в МИД звонить?

– Выполняй приказ, Касари!

– Слушаюсь. – Касари ушел.

Хабитулла включил станцию, открыл электронную записную книгу, куда заранее были занесены телефоны министра и его заместителей, набрал номер одного из них.

– Приемная господина Тамияра. Слушаю вас, – ответил ему молодой голос.

– Мне нужен сам господин Тамияр.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Полевой командир движения Талибан Абдул Хабитулла из Кандагара. Этого тебе достаточно, служивый пес?

Последовало минутное замешательство.

– А вы уверены…

Хабитулла повысил голос:

– Соединяй с Тамияром, сопляк, иначе тебя сегодня же выкинут из министерства!

– Одну минуту.

Хабитулла усмехнулся и подумал:

«Все они такие, продажные собаки. Ничего, наступит время, будут их головы сушиться на шестах по всему Кабулу».

Тут он услышал низкий мужской голос:

– Я заместитель министра иностранных дел Асад Тамияр. Что вам нужно, полевой командир?

– Вы плохо воспитаны, господин Тамияр. Правоверные приветствуют друг друга. Хотя какой вы мусульманин, раз продали душу дьяволу.

– Не утруждайте себя оскорблениями. Я безразличен к ним. Что вам надо?

– Хочу сообщить новость, неприятную для вашего режима.

– Слушаю.

– По мировым каналам активно обсуждается захват пакистанского «Ми-17». Так вот, это сделали мои люди. Сейчас машина и экипаж находятся у меня.

– Вот как? – Заместитель министра сохранял спокойствие, хотя и было заметно, что удается ему это с трудом. – Почему я должен верить вам? Вы можете представить доказательства?

– Пара трупов пакистанских летчиков где-нибудь недалеко от Кабула вас устроит?

– Я говорю серьезно.

– И я не шучу. Ты, Асад, думаешь, что тебе звонит сумасшедший или авантюрист, пожелавший заполучить пару сотен тысяч долларов на шантаже? Разочарую тебя. Я не тот и не другой. Сведения о моей персоне ты можешь заполучить в Национальном директорате безопасности. В отличие от тебя там обо мне знают достаточно много. Но это никак не помогает спецслужбам уничтожить меня.

– Я обязательно свяжусь с НДБ, но сейчас хотел бы узнать, зачем вы захватили пакистанский вертолет?

– Ты сначала все проверь. Наш разговор наверняка записывается. НДБ идентифицирует мой голос, и ты поймешь, что имеешь дело со мной, а не с подставой. На это уйдет где-то полчаса. Сейчас десять двадцать. Я выйду на связь в десять пятьдесят. Передай псам из НДБ, чтобы не пытались запеленговать станцию. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, я получу сигнал о попытке меня засечь, и тогда все переговоры с тобой потеряют смысл. Все! – Хабитулла отключил станцию.

Он был доволен собой.

Вернулся Касари, положил перед своим хозяином сотовый телефон и доложил:

– Он исправен и заряжен.

– Хорошо. Скажи, чтобы принесли чаю.

– Да, господин.

Кроссовер проворно бежал по шоссе, удаляясь от МКАД. За рулем сидел связист боевой группы антитеррористического управления прапорщик Лургин, на месте переднего пассажира – командир этого подразделения майор Скоробогатов, справа сзади – капитан Белов. Они выехали из Москвы в три тридцать и направлялись вовсе не на полигон или в специальный лагерь для отработки учебно-боевых задач, а на рыбалку. Все, что для этого было нужно, лежало в багажнике.

Скоробогатов взглянул на водителя и осведомился:

– Семен, долго еще ехать?

– Километров сорок по трассе, потом направо, по лесу верст десять. И откроется озеро сказочной красоты под названием Светлое, в котором полно огромных карасей.

– Ты что, ближе ничего не нашел? Мы могли бы и на полигон приехать. Там в пруду тоже рыбы валом.

– Нет, товарищ майор, полигон – это совсем не то. Пруд там хороший, слов нет, но на Светлом дикая природа, чистая торфяная вода, вдоль берега осока, на мелководье кувшинки. Вокруг сосны. Воздух чистый, никакой цивилизации.

– Это в каких-то сорока-пятидесяти километрах от Москвы?

– Именно.

– Эту сказку еще не подмяли под себя столичные чинуши?

– Нет. Они, конечно, давно застроили бы все, но это невозможно по определению.

– Не понял. Для чинуш у нас возможно все. Вопрос только в цене.

– А в случае со Светлым другая проблема. Вокруг озера сплошь болотистая местность. Только со стороны деревни, давно пустующей, узкий участок твердого грунта. Так что коттеджей у озера понатыкать никак не выйдет, хоть тресни.

– Но простых рыбаков там, наверное, навалом.

– Опять мимо. Местные выходят на те водоемы, которые поближе, а московские – чаще всего на платные.

– Тоже верно. Ладно, веди, Сусанин, но смотри, если с рыбой облом выйдет, то я запущу тебя по специальной полосе препятствий. Скакать ты по ней будешь, пока в два раза не перекроешь норматив.

Лургин улыбнулся.

– Без рыбы не останемся. Только дело не столько в ней, сколько в самом процессе.

– Будет тебе процесс, если разочаруешь.

Тут сотовый телефон Скоробогатова сработал сигналом вызова.

Командир группы удивленно проговорил:

– Кому это в половине пятого приспичило звонить?

Белов вздохнул и заявил:

– Неспроста это.

Скоробогатов достал мобильник. Разговор слышали все, так как телефон работал громко.