Достоинство Виталия: умеет не только говорить, но и слушать. И спрашивает действительно с интересом.

– Что у меня? – переспрашиваю. – В журнале поручили очерк о малолетних преступниках – неплохо, да? Ездил уже в несколько мест… Лучше тему для меня трудно придумать, ты же понимаешь! Интересно…

– Но это же здорово! А как насчет других вещей? Ты говорил, что у тебя, будто бы рассказ где-то приняли?

– Нет, с тем рассказом пока туго, а вот с очерком…

А вот и она. Ее зовут Жанна. Молоденькая, худенькая, живая, чуть-чуть небрежная с Виталием, что сразу бросилось в глаза, смелая. В легком платьице, с кофточкой в руках. И какой-то удивительно открытый взгляд. Очаровательная. Свободная, молодая…

У меня в руках волейбольный мяч и сумка – их мне доверила Жанна, – и я рассказываю своим спутникам об интересной маленькой книжечке, что прочитал недавно в библиотеке: «Психология народов и рас». Любопытная книжечка! Там есть, например, такие слова: «Народ, измученный свободой…» Очень интересное выражение, правда?

– Люди хуже, чем ты о них думаешь, они похожи на червей, – говорит вдруг Виталий. – Ты никогда не задумывался над тем, что люди похожи на червей?

Такие крайности всегда не нравились мне. Ведь все не так просто, и люди разны… Легче всего обвинять! Выход же надо искать, выход! Но не хотелось спорить сейчас. А Виталий уже говорил о дельфинах, какие они умные – умнее многих людей, – и о том, что сейчас наконец-то начали исследовать загадочное в человеческой психологии. Кое-что по этой части есть и в его диссертации – он психолог и кибернетик, он, в отличие от меня, МГУ закончил.

– Новую пословицу слышал? – спрашивает он, смеясь, и продолжает: – «Чем больше я узнаю людей, тем крепче начинаю любить собак». Неплохо, да? Тебе трудно жить, потому что ты ошибаешься в людях! Ты хочешь больше, чем они могут. Всегда будешь лоб себе разбивать. Человека не переделаешь. Это ошибка, Олег. Кстати, если ты опустишься до фантастики, то мы с тобой можем вместе написать повесть. Хочешь? У меня есть классный сюжет, а ты сделаешь то, что не получится у меня – эмоций добавишь. Нужна точная мысль, и можно вывести многое на чистую воду. Через фантастику. Ты, кстати, последнюю речь нашего горячо любимого Генерального читал?

С радостью слушал я своего давнего друга. Мысли бурлят! Приятно было смотреть на него, видно было, что и Жанна внимательно слушает, хотя и не вмешивается в разговор. Мне и это нравится, я завидую своему другу. Какая милая девушка!

– Читал речь, читал, – отвечаю. – Вот только чего никак не пойму. Так модно стало обвинять предшествующих во всех смертных грехах, особенно самого главного, Сталина то есть. Как будто он лично арестовывал, допрашивал, расстреливал, гноил в тюрьмах сотни тысяч, а то и миллионы людей! А теперешних, наоборот, на все лады принято славить, хотя пока они еще ничего хорошего не сделали. Холопская какая-то психология, ты не находишь? Ничего не меняется! Чего ж удивляться преступности и чему угодно, правда?

Это было удивительно, однако Виталий тотчас же изменился в лице и оглянулся. Никого поблизости не было, мы шли втроем, но машинально и я оглянулся тоже.

– Зачем так громко? – сказал Виталий. – Ты что, забыл, где находишься? – И он криво улыбнулся. – Хочешь, новый анекдот? Слушай. Жил-был царь. Дважды два – шесть, говорил этот царь. А тех, кто с ним не соглашался, он казнил. Потом этот царь умер, и пришел новый царь. Дважды два пять, заявил новый царь. Люди обрадовались, но самые умные пришли к царю и сказали: «Ваше величество! Но ведь дважды два – четыре!» «Дважды два пять, – повторил царь. – А если вы будете сеять смуту, то опять будет шесть!»

И тут он громко захохотал.

– Хватит, мальчики, – впервые вмешивается в наш диалог Жанна. – Смотрите, какое солнце, совсем как летом, правда! И птички поют. Виталька, мы скоро придем?

Да, Жанна просто очаровательная девушка – свободная, легкая. Идет, слегка пританцовывая, размахивая руками. Кажется: еще чуть-чуть – и она взлетит. Радуется жизни! Я даже представить не могу Лору сейчас рядом с нами, хотя, казалось бы, почему нет?

– Да, послушай, ты же обещал рассказать про свое, – словно угадывая мои мысли, вспоминает Виталий. – Расскажи, только коротко. Жанну не стесняйся, она все понимает. Правда, Жан? Расскажи, Олег! Так ведь даже лучше – как бы между прочим. Может быть, сам что-то увидишь новое, со стороны.

И я решаюсь. Действительно: почему бы и нет? И начинаю рассказывать. Что была вечеринка, что остались втроем, что могло, но не состоялось – из-за меня… И что при этом имел глупость влюбиться. Потом встречались, но…

Поначалу все же неловко перед Жанной, но я вижу, что она хорошо слушает. И на самом деле: что ж тут плохого? Молодая девчонка – тем более. Интересно, что она обо всем таком думает? И я продолжаю. Встречались два раза, и все вроде бы хорошо, но… И про последний инцидент рассказал, с несостоявшейся встречей – «Черная пятница». Главное же в том, сказал я, что прошлое очень непростое у Лоры. Да и настоящее тоже. И о том добавил, что параллельно, в то же самое время – вот совпадение! – с очерком хожу, о «маленьких преступниках». И чувствую, что общее есть! Да, впервые отчетливо именно тогда понял – есть общее!

И жутковато вдруг стало. Общее – что?…

Все же коротко удалось рассказать, я контролировал себя и даже на часы посматривал, чтоб не затянуть. Но тускло выглядел этот рассказ при ярком весеннем солнце! И неуместно. Однако Виталий, и Жанна хорошо слушали.

– Олег, а вы правда любите ее? – серьезно спросила вдруг Жанна.

– Если честно, сам не знаю, – ответил я. – Да ведь что такое любовь? Всегда ли мы понимаем…

– Знаете, мне почему-то кажется, что вы ее любите, – сказала Жанна. И добавила: – Давайте вместе отмечать праздник! Виталька хочет уехать на рыбалку, но я его все равно не пущу, помогите мне. И давайте вместе! Ее позовете… Вчетвером…

– Хорошо, – сказал я. – Давайте. Если, конечно, она согласится.

Мне вдруг смешно стало: так нереально было представить Лору сейчас вместе с нами.

– Я постараюсь, – сказал все-таки.

Дошли, наконец, до каких-то ветхих домиков на окраине. В одном из них жил Виталькин приятель, которого он хотел позвать с нами.

Пока Виталий разговаривал с ним, мы с Жанной играли в волейбол. Мяч попал в большую лужу, вымок, потом извалялся в песке. Песок летел