Шерва хитро улыбнулся:

— И это тоже, но не только. Это — запрещенная медицина и упражнения. Спустя годы ты тоже так сможешь. Хочешь?

Дубэ не знала. Она пришла сюда не для того, чтобы усовершенствоваться и стать отличным убийцей. Она предпочитала не думать о том, что ей придется убивать и сделать это профессией. Она пришла сюда, чтобы выжить, она продала свое тело, чтобы не стать добычей зверя.

— Тебе решать, ты — учитель, — ответила она.

Шерва, казалось, некоторое время раздумывал, потом заговорил:

— Я могу подтвердить то, что сказал сначала. Тебе нужно научиться владеть шпагой, а твоя ловкость хотя и превосходна, но может быть улучшена. Тебе следует изучить технику рукопашной борьбы. И конечно же то, чего хочет Иешоль: ты должна обучиться обряду убийства Гильдии!

Они оставались в зале еще около часа. Шерва показывал ей болезненные упражнения для разработки суставов. Учитель тоже их показывал. Дубэ подумала, что, вероятно, Учителя тоже обучал Шерва, и хотела было спросить об этом. Однако упражнения Учителя не были такими рискованными и мучительными. Шерва заставлял ее предельно напрягаться, чуть ли не разрываться, а потом возвращаться в прежнее положение. В каком-то смысле это было приятно. Тело двигалось, работала мускулатура, суставы хрустели. С усталостью тела, с болью уходила тоска, пропадало чувство подавленности, и Дубэ снова становилась свободной. После упражнений у Дубэ болел каждый мускул, но ей казалось, что она хотя бы немного обрела душевный покой.

Дом этого человека был невелик, как и все дома, которые Дубэ до сих пор видела. Дом стоял почти на линии берегового прибоя. В первой из двух комнат — камин и стол, а вторую девочка едва разглядела за дверью. В той комнате спал мужчина, Дубэ она напоминала комнату папы и мамы в Сельве — странное и таинственное место, куда нельзя входить.

Мужчина постелил немного соломы на полу и дал Дубэ простыню. Девочка заснула не сразу. Она долго сидела за столом, в темноте. Из соседней комнаты не доносилось ни единого звука. Как будто его там не было, но слова этого человека продолжали звучать где-то рядом с ней.

«Тот, кто убивает в юности, — избранный, предназначенный для убийства».

Было холодно, несмотря на лето. За окном бушевал ветер, раскачивая крышу, будто желая снести ее. Но больше всего удивлял Дубэ нескончаемый глухой шум моря.

Она дрожала, ей хотелось плакать. В такие моменты она звала отца, а он, полусонный, всегда находил способ утешить ее. Какие бы слова он ей ни говорил, все кончалось тем, что она успокаивалась и отправлялась спать.

Наконец она встала со скамейки.

«Пойду к нему, разбужу его, и он скажет мне, что все хорошо. Одна только минутка, и я успокоюсь».

Но она не пошла к нему, а машинально взяла плащ, надела его и открыла дверь. Для этого ей пришлось собрать все силы, дул сильный ветер, словно не желал выпускать ее из дому.

Ветер плеснул ей в глаза песком, и она почувствовала себя совершенно ослепшей.

Вокруг было темно, но на небе, над ее головой, светила ущербная луна, окруженная быстро бегущими облаками. Подгоняемая ветром, тяжело переставляя ноги по песку, она пошла к океану, который так сильно пугал и притягивал ее.

Дубэ почувствовала, что слишком долго бежала от самой себя и, прежде всего, от Горнара. Она устала бежать. Она шла в сторону прибоя и остановилась там, где уже была несколько часов назад, когда они сюда добрались. Высокие волны яростно набрасывались на песчаный берег, вода набегала, заливая его далеко вглубь. Откатываясь назад, волны напоминали руки падающего с обрыва человека, погибающего и хватающегося за придорожные камешки в надежде выжить. Вода была черной, мутной, и Дубэ подумала, что она похожа на кровь. На фоне этой чернильной темноты Дубэ восхитил блеск пены. Казалось, что пена заколдована и блестит во мраке. Дубэ смотрела как зачарованная.

Море грохочет, оно сильное, но приносит такую нежную пену…

Девочка села на песок. Страх прошел.

Мужчина проснулся и сразу почувствовал: что-то изменилось.

Девчонка…

Годы обучения в недрах земли обострили его чувства. Ему достаточно было маленькой детали, чтобы сразу понять — что-то не так. Эта особенность много раз спасала ему жизнь. Эту свою способность он не любил. Он связывал ее с Гильдией, с теми годами, которые хотел стереть из своей памяти.

Он встал и обнаружил, что на подстилке никого нет. Он почти надеялся, что девчонка ушла. К тому же вчера вечером он, конечно, был не слишком ласков с ней. Но что было делать, он просто сказал ей правду. Сейчас не те времена, чтобы дети могли долго оставаться в неведении. Он подумал, что, в конце концов, он поступил правильно. Чем быстрее она соприкоснется с реальностью, тем будет лучше.

Казалось бы, радуясь тому, что не нашел девчонку на подстилке, он, почти бессознательно, искал ее следы. Плаща нет, порог занесен песком.

«Какого черта я ищу? Если она убралась отсюда, то это — самое лучшее, что она могла сделать. Одной проблемой меньше».

Он вышел. Сказал сам себе, что хочет подышать немного воздухом, но в глубине души знал, что это не так.

Он вдохнул густой запах йода. Прекрасный день, воздух, очищенный сильным ветром. Небо было прозрачным, солнце жарким. Настоящее лето, однако без летней духоты. Вот причина, по которой его дом стоит на берегу моря.

Он рассеянно огляделся вокруг и увидел ее: точка на песке.

Он медленно приближался. Девочка завернулась в плащ, капюшон закрывал почти все лицо. Она сидела обхватив колени руками. Подойдя поближе, он увидел, что девочка спит. Мужчина спросил себя: что она делает здесь, почему провела ночь под открытым небом, под устрашающими порывами ветра, в нескольких шагах от бурно пенящихся волн. На самом деле он знал — этот ребенок похож на него больше, чем он думал.

Он хотел было разбудить ее пинком, но по какой-то необъяснимой причине предпочел лечь рядом с ней. У нее был нахмуренный лоб, выражение лица серьезное и сосредоточенное.

Он грубовато потрепал ее за плечо, и она тут же проснулась. Едва придя в себя, она уже сжала в руке кинжал.

«Прирожденный убийца…» — подумал мужчина.

В первый момент в глазах девочки читался страх, быстро сменившийся чувством облегчения.

— Ты провела всю ночь здесь?

Она покраснела.

— Я хотела увидеть океан, а потом заснула…

Мужчина встал.

— Если хочешь, я приготовлю завтрак.

Он повернулся и не стал ее ждать. Он знал, что в этом нет необходимости. Внезапно его охватила странная тоска, когда он услышал шарканье детских ног по песку. Что-то произошло этой ночью, что не принесет ничего хорошего ни ему, ни ей. В первый раз в жизни он, кажется, поверил в судьбу.